Чтo вeршит судьбу чeлoвeчeствa в этoм мирe? Нeкoe нeзримoe сущeствo или зaкoн, пoдoбнo длaни гoспoднeй, пaрящeй нaд мирoм? Пo крaйнeй мeрe, истиннo тo, чтo чeлoвeк нe влaстeн дaжe нaд свoeй волей. Джеки Эстакадо, наёмный убийца мафии, который обладает таинственной силой под названием «Тьма», которая наделяет его сверхъестественными способностями и парой демонических рук. Он должен спасти душу мёртвой подруги Джеки, которая была поймана Тьмой в ловушку в Аду, и противостоять Братству, группе вооруженных культистов, пытающихся отнять Тьму у Джеки.  

Прошло 2 года после окончания первых событий. За прошедшее время Джеки дорос до должности мафиозного босса и ввязался в полномасштабную войну между гангстерами. И всё бы шло своим чередом, если бы личность Джеки не привлекла внимание могущественного древнего ордена, под названием «Братство», созданное тысячи лет назад и призванное охранять мир от Тьмы, но павшее жертвой собственной надменности и теперь желающее заполучить Тьму, а вместе с ней — и власть над всем миром.  

Джеки будет к тому же попадать в другую реальность, которая является психиатрической лечебницей (в ней все герои представлены либо сотрудниками больницы, либо самими больными) — иллюзию, которую создала Тьма для того, чтобы он сошёл с ума и не умер (после серьёзной травмы он не умирает, а попадает именно сюда). Всё было ещё относительно хорошо, пока главе Братства, Виктору, не удаётся достать специальное устройство созданное Ангелом, способное удерживать Тьму. Виктор поглощает Тьму, которая находилась в теле Джеки и пытается уйти с ней, но Джеки сбегает из плена, благодаря помощи Беса и остаткам способностей, после чего убивает Виктора и забирает у него устройство. Оказывается, по настоящему убить Джеки можно только используя это устройство. Джеки убивает себя и вновь оказывается в больнице. Бес помогает ему сбежать, но сам погибает, попав под солнечные лучи, которые для него смертельны. После чего Джеки доходит до края крыши и угрожает сброситься вниз. Его девушка — Дженни, ради которой Джеки и пошёл на всё это, пытается уговорить его вернуться в палату, принять лекарства и успокоиться. И тогда появляется выбор, который повлияет на концовку.

Остаться с Дженни: Джеки смиряется со своей участью и остаётся в больнице. Последнее, что видит Эстакадо, это как он и Дженни танцуют вместе, под её любимую песню.

Лечебницы нет: Джеки не желает мириться с этим и бросается с крыши, после чего попадает в Ад — в логово Тьмы. Следует битва с приспешниками Ада и освобождение Дженни из уз Тьмы. Дженни оказывается Ангелом, заточённым в её теле. После непродолжительного диалога Ангел заявляет, что Джеки стал слишком сильным носителем и принёс много бед и разрушений, после чего улетает и оставляет того заточённым в Аду, на чём и заканчивается события второй части.

— Думаю, ответ очевиден, какой выбор был сделан мной. В наши апартаменты ворвались, пока я был в плену у Виктора, который с силой пытался извлечь Тьму. Они показывали мне, как убили Эдди и самого близкого для меня человека — тётушку Сару.
Дым заполняет помещение, пока спиральные завитки распространяются перед обзором.
Я — Джеки Эстакадо, который является наёмным убийцей и племянником главы мафиозного клана Поли Франчетти. После того, когда мне стукнуло 21, я получил невероятные сверхъестественные способности, которыми Тьма наделяет всех мужчин рода Эстакадо, поглощая взамен их души. Когда дядя видит в своём племяннике Джеки сильного конкурента и претендента на место главы мафиозной группировки, то кто, как не я принимает решение уничтожить его.
Ненадолго замолкнув, он, в полутьме, смотрит куда-то в сторону, собираясь с мыслями.
— Дженни Романо — любовь. Любовь моей жизни. Мне доступны два вида щупалец, находящиеся за моей спиной. С их помощью можно разрывать врагов. Я протагонист сражающийся при помощи огнестрельного оружия и сверхъестественных навыков. Изначально мне доступно было 4 способности, позволяющие лазать по потолкам, хватать предметы и т.п. Для того, чтобы пополнять запасы энергии, требуется вырывать сердца врагов и сжирать их. Таким образом я смогу восстанавливать здоровье. Знаешь, также мне помогают четыре миньона-дарклинга. Они способны стрелять из пулемёта, бить молотом или молнией, а также швыряться бомбами. Способности можно использовать только в темноте. Свет подавляет навыки. На самом деле Тьме нельзя выходить на свет. Меня начинает штормить, глаза слепит белоснежным лучом, и я как подкошенный, чуть ли не валюсь с ног. За всё это время я смог прокачать свои способности и повысить свой скилл, даже не догадываясь, к чему именно это всё могло привести.

Парень на мгновение замолкает, опустив голову.
— После того, как её не стало, жизнь потеряла смысл.
Пелена перед глазами словно рассеивается.
— Я принял тебя в свою семью. — Произнёс полноватый мужчина с усами. — Ты был мне как сын, но ты предал меня, Эстакадо. Подорвал моё уважение и доверие.
С силой он приложил голову Дженни к стеклу, но Тьма обхватив мои руки, не позволяла вырваться, как бы я не старался. Я бил кулаками, дёргаясь, словно меня пронизало изнутри тысячами иглами. Меня будто било током, но я ничего не мог сделать в тот момент.
— Смо-о-отри-и-и… — Прошипела Тьма, сладостно наблюдая за происходящим.
— Когда кровь забирают у крови, приходится расплачиваться самым дорогим. — Дуло, медленно поднесённое, прикладывается к её голове.
Внутри всё приподнялась с такой силой, словно разрывая на части. Я пытаюсь выбить стекло ногой, кулаком. Бьюсь об него, как бабочка с последней надеждой.
Громкий выстрел оглушает меня. Стекло наполняется багровой жидкостью, ошмётки разлетаются, когда последней дорожкой стекает вниз. Мои конечности занемели, я смотрел не шевелясь. Этого не может быть. Свет вокруг постепенно тускнеет, а изнутри пробивающийся луч или же сгустки, бурлящие во мне. Эта волна с каждым разом поднимается всё выше и выше. Ледяные волны — как острые лезвия, вонзающиеся в твою плоть. Меня бросало от холода в тепло, пока в какой-то момент я не перестал чувствовать вовсе.
— Дженни — сладостный кусок мнимого удовольствия. Это свобода. — С трепещущей интонацией, прошептала Тьма.
Щупальца, обматывающие мои руки кольцами, ослабили свою хватку. Их кожа, такая холодная и слизкая.
— Сво-бо-о-ода-а-а-а…
Правой демонической рукой выбивается стекло, как осколки, засевшие в моей душе, разлетающиеся вдребезги. Глава мафии, на которую я когда-то работал, резко качнувшись, чуть не падает на свою огромную филейную часть. От страха подпрыгивает шляпа на его тёмной шевелюре. Его шестёрка широко расширив глаза, незамедлительно бежит к выходу.
— Пора освободить ярость!
Глаза демонов загораются янтарём, сменяясь ярко-жёлтым отливом. Сделав шаг вперёд, внутренние оковы ослабевают. Я не помню, как рухнул на колени, смотря на тело Дженни. Вокруг её головы большая лужа. Бордовый цвет. Цвет темнее и глуше алого, или тёмно-красный. Цвет печали. Цвет сковывающей боли идущей изнутри.
— Это просто слабость. — Злобно шипит Тьма, засевшая внутри. В моей голове, мой внутренний голос — это всё она.
Повернувшись, вижу кольт. Colt 1851 Navy. Чёртов револьвер. Медленно беру его в свою обычную руку, демоны то пропадают, то снова виднеются сбоку от меня. Волна ярости бушует, разрывая на части. Меня окатывает изнутри обжигающей волной ненависти и отчаяния. Не помню, как согнулся в три погибели и не мог даже привстать. Я потерял всё: ни семьи, ни близких, ни будущего, ни её. Этот апогей ярости и полнейшей ненависти ко всему живому лишь достигал своего пика. Я вернулся обратно, подойдя к зеркалу. Приоткрывая рот, засовываю внутрь, беспрецедентно готовый нажать на курок.
— Ты что творишь?! — Демонические руки разгневались, заливаясь огнём. Правая щупальца обвивает кольцами мою руку, отдёргивая назад. — Не смей, Джеки! — Заверещала Тьма, чуть ле не захлёбываясь от своих яростных криков. — Даже не вздумай! Нет, Джеки! Ты не можешь!
Демонические головы пытаются остановить, дёргая за руку, дабы отнять оружие. Левая рука зашипела. Это конец. Конец всему. Я смотрел на своё отражение в зеркале: безжизненный взгляд, просто плывущая по течению туша. Меня ничего не держит. Зачем возвращаться в дом, в котором тебя никто не ждёт? Изнутри поглощающая, как в чёрную дыру пустота. Никакой теплоты, нечем согреться. Я пуст изнутри. Это неизменная часть меня. Я мёртв внутри с этих времён. Звук взвода револьвера (снятие с предохранителя).
— Не вздумай!
Они тянут меня из стороны в сторону, свирепо шипя. Выстрел. Оглушающий звук. Слепящий глаза луч света. Звук контузии, когда рядом произошёл взрыв, заливает собой всё происходящее. Наивно было полагать, что всему пришёл конец.

Вокруг него мрак. Он сидит по центру в сером кресле.
— Тётя Сара — возлюбленная Джимми Франчетти. Знаете, был один случай, к Дженни приставал один наглец, и я заступился за неё. Подрались, получил знатное количество тумаков, настолько, что слёг в больничку, хех.— Его лицо озаряет кривая ухмылка. Эти воспоминания всё же немного греют душу. — Знаете, кто навещал меня всё это время? Тётушка Сара и Дженни. Моя горячо любимая тётушка не отходила от палаты, чуть ли не закармливая горячими блюдами и своим фирменным пирогом. Но супы в первую очередь. Помню, Дженни целую неделю со мной не разговаривала, дулась, что я снова всё решаю кулаками. Глупышка.
В голове, среди дымчатых завитушек всплывает знакомый образ.
— Мясник Джойс — собиратель трупов и главный советчик.
Фотографии героев всплывут, как картины из составленного досье.
— Капитан Эдвард Шорт — коррумпированный полицейский; Энтони Эстакадо — мой прадедушка; Джордж Хедил — музыкант, поющий в переходах метро.
Неожиданно Эстакадо замолкает.
— Они выстрелили в голову Эдди. Он был членом нашей семьи, и кровожадно зарезали тётушку Сару. Полы в главном зале были в крови. Они разбомбили всё. Пока тётя пряталась в бронированной комнате, они ломали дверь, прорываясь к ней, когда я спешил на всех порах, как мог. За это время здесь была бойня. Ребята отстреливались и скрывались в тайной комнате, поскольку этих ублюдков было больше. В разы больше. Стоило ли говорить, что без тёмного дара я не был столь всемогущим? Многие в открытую говорили без зазоринки, что без Тьмы — я ничто.

— Ты моя кукла. — Прошипела Тьма.
Головы демонов развернулись на 180 градусов, глазея на меня. Зарычав, их лико приняло грозную и злющую форму. Казалось, что они были готовы разорвать меня на части. — Глупец! Это я управляю тобой, а не ты мной. — Левая щупальца клацнула пастью прямо перед моим лицом, едва не задев кончик носа. Она была в миллиметре от моего лица, молниеносно вернувшись в прежнюю позицию. Сам не заметив того, ноги не чувствовали уверенную почву под ногами.
— Что… Что за чёрт?! — Испуганно завопил я, в попытках озираться по сторонам. В этот момент носки не касались земли. Я с силой хотел повернуть голову в сторону, но не мог. Неожиданно шея хрустнула и этот хруст заполнил ушные перепонки.
Головы демонов подлетели ко мне как ошалевшие, раскрыв шире пасть. Их длинные скалившиеся зубы-лезвия, настолько острые, что могли пронзить плоть насквозь, лишь одним укусом.
— Ты не смеешь перечить мне, Эстакадо. — Свирепо прошептала Тьма, пока кольца сжимали мою шею, отрывая тело от земли как можно дальше. Он приподнял меня вверх, как вдруг, головы яростно загоготали.
— Выпусти-и-и-и… — Заверещала Тьма. Оборот за оборотом, подобно захвату Анаконды. Они… Они душили меня. — Выпусти Тьму наружу! — Загалдел он вовсю жандармом.
От тёмно-синего до фиолетового окраса, я заметил, как по коже демонов стали проступать узкие красные вены, словно витиеватые. Эдакая крона дерева, с выступающими линиями, они шли вразнобой, словно длинные зигзагообразные ветви. Сильная пульсация отдавала в ушах, из-за чего мне казалось, что я глохну. Ещё немного и мои глаза выпадут из орбит. Что-то с силой стягивало изнутри, когда кольца с новой силой, вдруг сбавили оборот, идя на удушение.
— Выпусти нас! — Завизжали демоны.
Я сдерживал Тьму долгие годы, стиснув зубы. Я держался до последнего, не давая ей брать над собой власть. Но жуткая агония пронзила мою кожу и моё тело… Как же жгло, что изнутри, так и снаружи. Волосы от волнения встали дыбом, мозги словно шевелились, они будто реально двигались, подобно ползающим змеям. Я чувствовал до самых нервных окончаний этот прилив ярости. Меня прожигало им. С каждым мигом замечая, что пульсация усиливалась и теперь демоны становились огненными, заливаясь ярко-красным цветом. Цветом власти, ненависти и жестокости, что долгие годы обитали во мне, засев где-то в тёмном углу, всё это время дожидаясь своего часа.
— Освободи нас! — Свирепо верещала Тьма, но я словно не слышал. Я был оглушён стуком в ушах, этой пульсирующей ненавистью. Этот холод проносившийся по моим венам. Что-то трепетало с новой силой, требуя вырваться наружу, и в этот момент я понял, что не могу больше собой совладать.

В одночасье моя жизнь кубарем переменилась. Есть люди, тем, что нравится замечать, чувствовать, узнавать жизнь на кончиках пальцев и прикасаться к ней с трепетом и восхищением.

Неспешное утро без будильника, лучи солнца на постели, аромат кофе (только без молока, его вкус для меня непривычно горький), шум дождя и шелест осенних листьев под ногами, вечерний туман и запах костра с треском тлеющих углей, каждый новый закат обнимающий красками облака, бескрайнее звёздное небо и Млечный Путь, часть которого и наша планета. И город, вечерний город с горящими фонарями и полупустыми улицами, светом в окнах, прохладой и уютной тишиной. Автобусы с одинаковыми номерами, которые встречаются случайно на противоположных остановках, запах новых книг, неожиданный приход друзей, музыка и ветер, шум моря, дорога, уходящая в горизонт, и… письма.

Письма живые, сквозь время и пространство, сквозь века. Даже если внутри них боль и отчаянье или приятные сердцу мелочи. Там живут целые миры, в которые мы впускаем друг друга. Как говорил кот Бегемот: «Рукописи не горят».

Мой милый друг, возьми меня за руку и загляни в мою параллельную Вселенную, я угощу тебя мятным чаем и послушаю твои истории, а ты узнаешь о моих. И пусть ни свет, ни тьма, что живут там, не пугают тебя.

P.S. «Те, кого видели танцующими, казались безумными тем, кто не мог слышать музыку». (с)

С другой стороны…

Казалось бы, что может быть плохого в одиночестве? Одно слово. 11 букв. Но сколько же боли прячется за ним. Каждый день и каждую секунду ты ощущаешь себя неполноценным, как будто очень важной части тебя не хватает. И ты думаешь, может быть ты бракованный в этом мире? Ну а почему все в силах найти друг другу кого-то или ощущают себя целыми, когда рядом с ними никого нет, а ты пустой, недоделанный, неправильный, недособранный и т.д. Ты не исключение из правил, ты ошибка, которую никак не исправить. Тебе больно это осознавать, ты не знаешь, как следует поступить в той или иной ситуации и просто существуешь… Ты пытаешься наполнить свою жизнь хоть чем-то, чтобы отвлечься от этой удушающей пустоты, но у тебя ничего не получается. Ты столько берёшь на себя чужой ответственности и чужой боли, что однажды, тебе кажется, что это твоя боль и твои проблемы. Но это ошибка. Ты научился играть в игру по правилам, которые тебе не известны. У тебя получилось убрать в дальний угол все свои чувства, мысли и мнение… Именно поэтому ты стал пустым, перестал чувствовать, перестал ощущать. Звенящая пустота внутри тебя растекается тёмным холодом по твоим венам. И что же? Что поменялось? А ровным счётом ничего. Самостоятельно ты не в силах справиться со своими проблемами. Тебе определенно нужна помощь со стороны. Но ты никого не подпускаешь, так как построил слишком высокие стены от мира. Да и никто тобой не интересуется и не проявляет желания помочь. Глупо. Но ты сам загнал себя в эту ловушку. И как гордо может звучать другое слово, в котором всего 4 буквы. И эта фраза намного сильнее. Я один. Ты полноценный. Ты наполнен чувствами. Ты сильный. И ты справляешься самостоятельно со всеми проблемами. Ты не построил стены вокруг себя. Ты умеешь слушать, слушать и чувствовать. Ты прекрасен в общении. Ты не дно.

Но я слишком сильно трясся над тем, что в итоге, так и не смог сохранить. Но мне бы хотелось чувствовать жизнь и впитывать её вкус. Пиши, если под твоею рукою сотня готовых к письмам листов, а мечты светят столь же ярко, сколь сияние давно умерших звёзд. Пиши яркими красками новую картину моей жизни, Дженни. Благодаря ней, моё сердце бьётся с новым трепетом, позволяя разжечь огонь в глазах.

Только в последний раз я срывал голос, разрывая глотку, понимая, что стал пленником Ада. Никто не сравниться с Тьмой и никто не смеет её переиграть.
— Нет! Нет! Н-е-е-е-е-ет! — Орал как сумасшедший. В горле першило от стискивающей боли. Меня распирало изнутри. Теперь я его пленник. Тьма всё же перехитрила меня, когда я схватил узы, державшие Дженни.
— Теперь ты там, где тебе место.
Я шёл по поводу своих чувств и Тьма это прекрасно знала, ведь Дженни — моя сила и одновременная слабость. Это то, что придавало мне стимул жить.