Фoтoгрaфия Ирaиды Миxaйлoвны висeлa нa дoскe пoчeтa сaмыx увaжaeмыx учитeлeй oблaсти. Учитeль oнa былa тoлкoвый, eё дeти выигрывaли олимпиады, родители почти не жаловались, да и она их никогда не доставала, не кричала, не срывалась, была всегда очень тактичная и спокойная. В общем, она была хорошим специалистом своего дела. Её первой очередной задачей было дать знания тем детям, которые их хотели. Раскрывать, заставлять, работать с трудными детьми она никогда не собиралась, считая, что если с ребёнком что-то не так это проблемы его родителей. Если родителям плевать, то ей и подавно, дело ведь это неблагодарное. А ей столько надо успеть отличников к олимпиаде подготовить, тетрадки проверить и т.д. Даже когда двое из её учеников не успев выпорхнут из стен школы, жестоко убили человека, она и не подумала себя, как-то в этом обвинить. Так и проработала Ираида Михайловна несколько лет в школе, получая многочисленные грамоты и благодарности. Однажды в их школу взяли новую техничку, женщину старую, нелюдимую, говорила она всегда мало. Но многие люди её побаивались, считалась, что не скажет это женщина, всегда сбывалось. Ираида Михайловна на таких людей всегда смотрела с безразличной величавостью свысока своего культурного уровня.

В тот день поздравляли Ираиду Михайловну, пришла очередная грамота для неё. Учителя порядком засиделись и позволили себе выпить совсем уж не немножко. Учительница вышла, слегка пошатываясь, благо ученики уже все разбрелись. У входа она столкнулась с нелюдимой техничкой. Ираида Михайловна отпрянула и неприятно поморщилась, она не позволяла себе касаться обслуживающего персонала, а тут лицом к лицу столкнулась. Выпитое немного развязала язык учительнице:
- Но Вы бы хоть зубы чистили нормальной пастой, все-таки в социуме работаете.
Техничка заметила презрительную мимику, и это её задело.
- А хоть и нормальной, главное, чтоб со рта водярой не несло, как от Вас Ираида Михайловна. Ещё учительницей называетесь.
- Фу на Вас, ещё будете мне пальцем тыкать, я — заслуженная учительница, а Ваша дело грязной тряпкой махать.
- Я тряпкой машу, за свое заслуженное, более не требую и не претендую, а тебе пусть сегодня ночью и воздастся разом за всё твое заслуженное.
Ираида Михайловна снова неприятно поморщилась и быстрым шагом пошла домой. Радуясь, что завтра воскресение.
Учительница зашла в квартиру и сразу легла спать, погрузившись в сладкий сон.

Проснулась она от того, что кто – то силой поднял её и посадил на стул. Открыв усиленно глаза. Она увидела перед собой мрачного мужчину в темном одеянии и стоявших за ним двух чертей. А комната учительницы словно превратилась в кабинет её класса, где за партами сидели её когда-то бывшие ученики с разных годов выпусков.

- Проснулась, уважаемая Ираида Михайловна, ну, что ж, мы начинаем процесс по поводу выдачи тебе заслуженных наград за всю твою педагогическую деятельность.
- Что это такое? — Возмутилась учительница.
- Молчать! Будешь говорить, когда тебя будут спрашивать, а пока мы будем слушать твоих учеников. — Крикнул один из чертей.
Ираида трухнула, она хотела думать, что это просто кошмар от перепитого, ведь она так редко пьет.

Первая потянула руку Маша Скворцова. Ираида её помнила, вначале девочка была вполне перспективной, а потом резко замкнулась и покатилось вниз, учительница не стала вдаваться в подробности. Скворцова после окончания школы, уехала куда-то, а потом пропала без вести.
- Можно я, можно я первая! — По-детски просила Маша.
Кто–то невидимый для Ираиды дал разрешение девочке.
Маша стала, поправляя верхнею блузку, как всегда делала перед ответом и начала.

- Это было 17 мая, я отпросилась у Ираиды Михайловны на 5 минут в туалет. Когда я уже шла в кабинет, меня позвал один из старшеклассников, сказал, что там, на чердаке окотилась кошка, мне захотелось посмотреть хоть одним глазком. Я пошла. А там он и ещё двое его друзей меня изнасиловали, они меня держали, так что побоев не было, а мне сказали, чтобы я молчала, иначе они засмеют меня на всю школу. Когда зашла в класс, по моему лицу текли слезы. Но Ираида Михайловна была злая, что я пропустила всю тему, и накричала на меня, даже не спросив, что случилось и почему я плачу. Ей было намного важней, что я пропустила урок, а не то, что могло со мной случиться, ведь что–то со мной случилось, это было ясно как день, я никогда не прогуливала целый урок. Я боялась ходить в школу и часто пропускала, я боялась, своих насильников, которые там учились, Ираида Михайловна меня за это ругала, я хотела ей открыться, но она так на меня кричала, что я без уважительных причин пропускаю, что я закрылась.
- Ясно, садись, Машенька, что скажите в свое оправдание, Ираида Михайловна? – обратился, мужчина в черном, к учительнице.
Женщина одела на себя привычный образ «учитель всегда прав. И своих ошибок не признает». Сухо ответила:
- Это обвинение бред, а это всего лишь сон.
- Хорошо, продолжим, отвечает Круглов Иван.

Молодой парень весь в наколках с рыжей шевелюрой стал с задней парты и начал говорить.
- Ну, короче, к училке у меня особых претензий не было. Она мозги не парила, с первого класса мы стали мучить одного пацана, тот не жаловался, и классная не реагировала никак. Главное, чтоб на уроках не шумели. Мы это быстро уяснили, а она нам за так тройки рисовала. В общем, перегнули мы палку с тем пацаном, он возьми да повесься. Я даже себя винил, но провели общее собрание, и училка все растолковала, типа это он из–за пьющей мамки вздернулся, мы и поверили, мало ли кого бьют, не все же вешаются от этого. Она нам говорила открытым текстом, на уроках не шуметь, а после хоть убивайтесь, мне все равно. Так мы и выросли, что всем все равно, что мы творим, главное на уроках не шуметь и с диреком здороваться. Вот и после выпускного избили кого–то сильно, человек умер, нам дали срок. А я-то думал, мне просто не повезло, что он умер, а потом понял. Нам изначально должны были вбить, что избивать и мучить людей нехорошо за это следует наказание, рано или поздно. Предки мои конечно в первую очередь виноваты, но и Ираида Михайловна могла ведь объяснить, для нас она была все-таки авторитет. А она наоборот руки развязала, главное, чтоб не на уроках. А теперь я и так по зонам гнил, и сейчас расплачиваюсь за грехи свои и за того одноклассника тоже. Если бы учительница вмешалась, я бы за эту смерть сейчас не отвечал бы.
- Ясно, Круглов, я так думаю, показания повешенного Суханкина мы выслушивать не будем. Так ведь, Круглов всё за Вас сказал, Суханкин?
- Да, я — Суханкин. Я не хочу вспоминать, что со мной творили, но мое самоубийство стало возможным благодаря попустительству и безразличия со стороны Ираиды Михайловны. Я рад, что Круглов раскаялся и принимаю его извинения, не мучайте больше Ваню. Ответил сиплым голосом мальчик с петлей на шее.
- Мы рассмотрим Вашу просьбу. Сейчас выступает Инна Курочкина.
- Меня зовут Инна, я с детства мечтала быть медиком, я хорошо училась и даже была её любимицей. Но моя семья попала в аварию, и на два месяца я отстала от школьной программы. Я думала учительница, поможет мне наверстать упущенное, но она предложила моей маме нанять репетитора, что после смерти папы, было невозможным по деньгам. Однажды я даже сорвалась на неё и стала кричать, что я хочу поступить на медика, мне нужны хорошие оценки, знания, почему учительница меня игнорирует, ведь я не виновата, что после аварии стала плохо слышать кое-что мне надо повторять дважды. На что Ираида мне ответила, что с мечтой можно попрощаться, полу глухих туда возьмут в последнею очередь. А ведь моя глухота была явлением временным и прошла через год после интенсивной терапии, но Ираиде было уже тогда на меня плевать. В институт я так не поступила…

Дети вставали один за другим и обвиняли Ираиду Михайловну, многих она узнавала, и припоминала некоторые события, которые имели место быть, но большинство она плохо помнила. А за то, что Ираида плохо помнила, нести ответственность не собиралась. Ведь это был всего лишь сон, дурной сон. Она уважаемый учитель это признанно на высшем уровне, какие ещё могут быть противоречия.

Человек в черном, дотошно выслушал всех. Ираида Михайловна отказалось от оправдательной речи, надев на себя непроницаемую маску холодности, ожидая скорей бы проснуться. Человек в черном, посовещался с чертями, подумал сам. Ударив, судейским молотком и произнес приговор:
- Обвиняемая Ираида Михалойвна признана виновной по всем пунктом обвинения. И в первую очередь в умышленной черствости и безразличии, в здравом уме осознавая всю тяжесть последствий, которые косвенно привели к поломанным жизням, смертям и загробным мукам потерпевших. Из–за многочисленных пострадавших и не признания тяжести своей вины, к пощаде не подлежит. Приговаривается к высшей мере наказания – а именно к мучениям из–за безразличия и черствости. И это не сон, Ираида Михайловна.

Женщина дрогнула, но так и не поняла, что с ней сейчас будет. А черти довольно захлопали ладонями. Потом всё исчезло, осталось только она и черти. Она до последнего надеялась, проснутся. И ведь проснулась, от резкой боли. Кто-то тупым шилом зашивал ей рот. Ираида Михайловна никак не могла себе помочь, так как было связана. Потом её кое-как одели, на босые ноги чужие галоши. Не развязав руки, сверху лишь накинули пальто, а зашитый рот прикрыли шарфом и высоким воротом. И такую полуодетую, выставили на улицу. Ираида Михайловна шла, пошатываясь от пережитого шока. Светало, люди от неё шарахались, с виду она казалось пьяной плохо одетой бомжихой без рук. Она смогла, сорвать шарф об дерево, но высокий ворот все равно прикрыл рот, и увидеть что с нею сделали мог лишь тот, кто хоть немного бы присмотрелся. Но всё приходили мимо, толкая её в сторону. И даже слёзы никого не трогали. Она пыталась дойти до своей школы или дома, но ноги её плохо слушались, и она растерялась и не знала куда лучше пойти. Судорожно, отчаянно она хотела спастись, но спасительная мысль так и не приходила в голову, словно на неё нашло временное помутнение, а ноги уже стали леденеть. И в какой-то момент она упала и не смогла подняться, ей никто не помог, все прошли мимо…

Из полицейского протокола:
Погибшая Рожкова И.М. после школы, находясь выпившем состоянии, перепутала номер своего дома и зашла к душевно больному Лукину Н.Г. и тут же уснула на его диване. Хозяин дома, находясь в психическом помешательстве, связал спящую учительницу и зашил ей рот проволокой. Придя в сознательное состояние, Лукин частично осознал свое преступление и пытался замести следы преступления. Одев учительницу и выставив её на улицу, но забыл развязать руки, а зашитый рот прикрыл шарфом. Пострадавшая была лишена возможности позвать на помощь и, находясь в сильном душевном потрясении, не нашла способа спасения, прохожие внимание на неё не обратили. Рожкова умерла от переохлаждения. Виновный Лукин по решению суда отправлен обратно на принудительное лечение. До этого Лукин таким же образом погубил врача-педиатра, который также случайно зимой забрел к нему домой.