Oн стoял в углу кoмнaты и смoтрeл, кaк бeспoкoйнo прoсыпaeтся чeлoвeк в крoвaти нaпрoтив. Тoт явнo пoчувствoвaл его взгляд. Пронзительный, удушающий и безумный. Все люди просыпаются, от этого мужчина в углу только сильнее улыбается разорванными губами.
- Мама, зачем он это делает! – в ужасе вскричал мальчик, указывая рукой на мясника, который резал визжащую свинью, не удосужившись убить её для начала.
- Потрошит, Джеффи, — терпеливо принялась объяснять молодая женщина. Ей явно не нравились вечные вопросы любознательного сына. – Чтобы можно было съесть свинью, её сначала потрошат.
- Потрошат? – дрогнувшим голосом повторил малец, сильнее прижимаясь к маминой руке.
- Как видишь, — женщина успокаивающе погладила мальчика по голове. – Надо вынуть все внутренние органы, освежевать мясо… — А потом запнулась, почувствовав, как маленькие пальчики сжались в её ладони.
- Но… свинке же больно, — пролепетал мальчуган, стараясь не заплакать. Ему было и страшно, и грустно. Он не понимал такой жестокости. Дикий визг затих, мясник удовлетворенно запустил руку во вспоротый живот.
— Ей не больно, — соврала мать, прижимая сына к себе, — Она…. Она просто спит, и ей не больно. К тому же, Джеффи, свиней для того и разводят, чтобы их ели. Иначе, они так расплодятся, их станет слишком много.
- Как людей? – вдруг спросил сынишка, и женщина засмеялась.
- Да, так же много, как людей.
Она повела сына дальше мимо мясной лавки, в которой мускулистый лихач работал разделочным ножом, разъясняя молодым людям, собравшимся рядом, искусство своей профессии. Маленький мальчик больше ничего не спрашивал. Только молча прижался к женской руке.
- Что за?.. — Окончательно просыпается хозяин дома и замолкает, испуганно вжавшись в матрас.
Можно только гадать, что же заставило сильного мужчину с ужасом взирать на долговязую и хрупкую черную тень в углу. Неожиданность появления чужака в своем доме? Его бесшумность проникновения? Или широко раскрытые яркие голубые глаза пришельца, в которых было только безумие. Злое, яростное, бесконечное и гипнотизирующее. Или же неестественная большая улыбка, расползшаяся по лицу от уха до уха. Вечная улыбка, скалящая неровные желтоватые зубы.
Он с остервенением кинулся на обидчика. Старший брат от изумления даже не сразу бросился на помощь. В пылу схватки мелькнул нож противника, но промазал мимо цели. Льюис только успел увидеть, как рука брата перехватывает оружие и направляет его во врага. Соседский подросток громко закричал, когда в его руку воткнулось лезвие его же ножа.
- Хватит, Джефф! – Льюис схватил брата за воротник и оттащил от хулигана. Тот с диким плачем бросился домой, держась за раненную руку. На траве осталась дорожка из ярких красных капель.
Старший брат схватил Джеффа за руку и потянул за собой.
Только вернувшись в дом, Льюис с беспокойством увидел улыбку на лице брата. Легкую, почти незаметную. Только вот глаза оставались пустыми.
Полиция не шибко поверила в рассказанное двумя парнями. И причиной того был окровавленный нож, оставшийся в рук младшего брата. Только невольный свидетель, которым был сосед, подтвердил, что мальчики всего лишь оборонялись.
- Ну и дети пошли, — сердито махнул рукой следователь. — Не люди, а свиньи! – Словно выплюнул он, уходя из дома в сопровождении извиняющейся женщины.
Мать была в ярости. Конечно, она волновалась за своих сыновей, но ей совершенно не понравилось, что из-за такой самообороны все соседи теперь будут шушукаться за её спиной и называть мальчиков малолетними преступниками.
- Почему тот мистер назвал людей свиньями? – как-то спросил младший сын отца.
- Наверное, потому, что людей стало так много, что они уже не могут спокойно ужиться вместе, — слишком быстро предположил отец и сильнее углубился в чтение газеты, оставив сына в молчаливом шоке возвращаться в свою комнату.
В комнате он долго сидел на кровати, погрузившись в свои размышления. Остекленевший взгляд голубых глаз не мог рассказать о том, что творилось в черноволосой голове.
Необъяснимый страх сковывает все движения проснувшегося человека. Он пытается открыть рот и закричать, но из горла вылетают только пищащие звуки. Сердце с неукротимой скоростью стучит о ребра, мешая легким дышать.
Страх превращается в ужас, когда тень отделяется от стены и проходит вглубь комнаты. И становится понятно, что лицо у этого незваного гостя действительно белое, а не игра света и тени. Просто белое, словно измазанное гримом, хотя человек прекрасно видит, что это не грим. Темно-бордовые губы, будто сожженные до мяса, слегка подрагивают. Выглядит это так, будто белолицее чудовище пытается растянуть их в обычной человеческой улыбке. Только вот страшные красные шрамы на щеках слишком хорошо стягивают кожу.
Мужчина слишком долго смотрит в эти сумасшедшие глаза, пока не понимает, что в этих глазах не так. И, словно давая это лучше понять, пришелец наклоняется над человеком, из-за чего у того перехватывает дыхание, и он начинает задыхаться. От ужаса, непонимания и страшного сильного безумия в широко открытых глазах. Хотя, какими им ещё быть, если этих глаз напрочь отсутствовали веки? Только черная кайма вокруг глаз подтверждала, что они были когда-то.
Он не любил мыться после других людей, даже, если это были члены его собственной семьи. Никто из них не знал, почему для него это так омерзительно, почему, приходя в ванную комнату, Джефф начинает маниакально чистить кафель до тех пор, пока не сочтет его достаточно чистым для себя.
Только свиньи могут мыться в грязи своих сородичей, но молодому человеку вовсе не хотелось уподобляться свинье. Потому Джефф с нарастающей улыбкой выплеснул в ванную заготовленную кислоту, которой раз в месяц капитально прочищал кафель. И кислоты надо было много.
Мир полон ужасными людьми. Людьми, которые любят причинять страдание другим. И этих свиней стало слишком много. Весь мир полон свиньями, которые не заслужили жизни.
Взгляд юноши потерял свою осмысленность, ниспадающие на плечи черные волосы ещё больше ухудшил обзор, и Джефф, двинувшись к ванне с очередной канистрой в руках, поскользнулся на уроненном кем-то ещё мокром мыле. Ещё до того, как молодой человек упал головой вперед в ванную, он успел подумать, что и его родные, оказывается, тоже свиньи.
Кожу дико защипало. А потом лицо покрылось острой жгучей болью, от которой Джефф громко взвыл. Он почувствовал себя так, словно кожа на лице стягивается, уменьшается в своей площади, стискивая скулы и принося этим ещё больше боли. Когда юноша начал проваливаться в спасительную темноту, он услышал голос брата, тревожно звавший его за дверью ванной комнаты.
В госпитале не оказалось таких высококвалифицированных специалистов, чтобы оказать доброкачественную помощь. Врачи сделали все, что смогли, но операция не сильно помогла. Пересаженная донорская кожа хорошо прижилась, но вошла в странную реакцию с пораженными тканями. Родственники были в ужасе от нового лица Джеффа. Оно, лишенное пигментации, потерявшее эластичность и не дающее даже малейшего шанса своему хозяину проявлять эмоции, пугало всех. Будто страшная восковая маска. Обожженные губы так и не приняли прежней формы и окраса. Они остались припухлыми и темно-бардовыми.
В ту же ночь Джефф, тихо хихикая и радостно бормоча сам с собой, достал кухонный нож и вспорол себе щеки. Он даже не кричал – новое лицо боли не чувствовало. Так же не было больно, когда молодой человек выжег себе веки, умудрившись при этом, не повредить глаза. Отныне на его лице застыла одна единственная эмоция, которую он ощущал в полной мере.
Перед тем, как зарезать свою семью, он тихим хриплым голосом безумца рассказал им, что теперь никому из них не придется пугаться этого лица. И что он чертовски рад будет помочь этим милым свиньям избавиться от своих излишков.
Человек чувствует, как по его коже стекает холодный пот. Как дрожат его руки. Как неумело расправляются легкие, пытаясь снова научиться нормально дышать. Из горла снова раздается непонятный писк. Белолицее чудовище достает нож, с которого медленно стекают темно-красные капли, и прикладывает к собственным губам, вместо указательного пальца, словно прося тишины. При этом его взгляд продолжает ужасать своей бесчувственностью, глубиной и безумием.
- Ложись спать, — шепчет пришелец хриплым голосом, от которого волосы встают дыбом. Острие ножа поднимается и нацеливается в грудь человеку. – Иначе будет больно.