- Слaвa Вeликoму Мoлoxу! — Рaздaлoсь нaд уxoм и Eвгeний Мaкaрoв, прoмoргaвшись, oткрыл глaзa. Рядoм нa пoстeли сидeлa eгo жeнa Галина, а у стены напротив робко выстроились в ряд пятеро их детей: двенадцатилетняя Марьяна и десятилетний Коля. Оба от первого брака его второй жены. Восьмилетняя Наташа и шестилетний Даня от его первого брака. И его с Галей четырёхлетняя Лиза. Все были одеты, но как-то одинаково и не по погоде. На улице октябрь, а на детях только футболки с рисунком…
Чёрт! Евгения подбросило на диване. Он сел, посмотрел на бычью голову на футболках детей, стрельнул глазами на супругу и произнёс только одно слово:
- Всех?
Галина удовлетворённо хмыкнула.
- Быстро просёк. — Тоном повелительницы миров и Вселенных сказала она. — Разумеется всех. У меня столько желаний накопилось. Боюсь Великий Молох не примет за свою работу только одного.
- За какую работу? — Евгений слез в дивана и стоя натянул брюки. — Ты что удумала?
- Не боись, — супруга надменно потрепала его по лысеющей шевелюре. — тебе понравится.
- Что мне понравится? Не забывай что там минимум двое — мои дети, к которым ты отношения не имеешь. — напомнил Евгений. — Так что даже не мечтай их к Молоху отправить.
- А я и не мечтаю. — Галина словно прописные истины читала. — Квартира тебе нравится? Нравится. Дом за городом тоже? Тоже. Кредиты под смешные проценты? Откуда всё это, по-твоему?

По сделанной супругой паузе Евгений понял, что она ждёт ответа.
- Своих к Молоху отправляла?
- К Великому Молоху. — Галина приосанилась и вскинула голову, гордясь тем, сколько собственных детей она собственноручно положила в печь жертвенника и как спокойно смотрела, пока малыши горели заживо. Евгения передёрнуло от отвращения. Потом от ненависти к себе. Лопух. Надо же так попасть. Он был уверен что его вторая жена так же как и он не разделяет культ Молоха, в жертву которому жители города приносят своих детей, прося всего лишь шмотки, бабки и тачки.
- С-сука. — Сузив глаза выдохнул Евгений и качнулся в сторону жены.
- Потише, парниша. — Отозвалась Галина и щёлкнула пальцами. Тут же распахнулись двери в соседние комнаты и в комнате появились люди в одеждах служителей культа Молоха. Своеобразный спецназ. Их часто вызывали тогда, когда один из родителей желал принести своих детей в жертву, а второй этому противился.
Религиозный спецназ.
Как правило, мнение второго родителя, не желающего бросать детей в огонь, никого не интересовало. Тем более отца, поскольку культ Молоха официально признавал только за женщинами право распоряжаться своими детьми.
Ворвавшиеся схватили стоявших у стены детей.
- Двое из них мои и она (Евгений показал пальцем на жену) к ним отношения не имеет! Отпустить немедленно!
Его протест не возымел никакого действия. И ворвавшиеся и Галина чего-то ждали. Ну да, ясно. Они ждали, что он рванёт спасать своих детей. Тогда его повяжут под предлогом «оскорбления чувств верующих». Ладно, на эту уловку он не попадётся.
- Ладно. Пошли. — Согласился Евгений и сразу застоблил своё условие. — Но перед обрядом я поговорю с Верховным Жрецом.
- Думаешь, он тебя послушает? — Ухмыльнулась Галина.
- Смотря что сказать. — В тон супруге ответил Евгений, пропуская вперёд жену-фанатичку и пятерых, обречённых на сжигание заживо, ребятишек. Ну и служителей культа бесцеремонно вытолкал за дверь. Хозяин выходит последним.
Дорога до Главного жертвенника заняла не больше получаса. В автобусе кроме них ехали ещё две семейные пары. У одной на собачьем поводке были двое мальчиков, года по два с половиной каждому. Мамаша и папаша, типичные эмо, в пол-голоса о чём-то переговаривались.
Вторая пара ещё хуже. Два гомика. Тот который был «женой» носил бороду. Очень колоритный персонаж: розовые колготки, туфли на шпильках, крашенные волосы и борода, и мини-юбка. Второй хоть и был одет как мужик, на лице имел следы макияжа. Ну так и ясно — меняются ролями. А дети? Чьи они? Явно не их собственные, ибо у мужика от мужика дети не родятся. Так что вот эта девочка по прихоти двух представителей меньшинств уже в автобусе раздетая догола, явно приёмная. Боже мой. Как она, наверное радовалась, когда её забрали из приюта. И каково ей сейчас.
- Приехали. — Голос Галины отвлёк Евгения от печальных мыслей. Автобус остановился и немногочисленные пассажиры вышли на остановку.
Метрах в ста возвышалась статуя Молоха. Не то чтоб громадная. С двухэтажный дом всего.
Демон изображался сидящим на троне. В животе у него была дыра, в которой бушевал огонь. Дым выходил из ноздрей бычьей головы, посаженой на человеческий торс. Обе руки сложены на животе, ладонями вверх.
«Тупая тварь» — Подумал Евгений, никогда не приносивший жертв этому уроду и не принимающий тех, кто с лёгким сердцем бросает детей в огонь. «Тупой урод» — Подумал он уже про себя, в который раз проклиная себя за наивность и недогадливость. Провела, ведь, как чукотского школьника.
Они подошли к ограде, прошли через ворота.
- Всем жертвам снять одежду. — Прозвучал неестественно высокий голос. Как ни странно, но принадлежал он жрецу. Видимо кастрату.
Галина быстро стала раздевать детей, щедро одаривая их затрещинами, подзатыльниками и просто бранью. Малыши ревели и только Марьяна и Коля раздевались молча. Наконец одежда была снята и Галина, построив детей по-росту, повела их к статуе. Приехавшие вместе с ними служители шли с обеих сторон, пресекая малейшие попытки детей сбежать. Евгений стал собирать одежду детей. Трусики, майки, носочки. Лизин бантик. Данькины штанишки с пояском. Наташина юбка. Покупали вместе: и Дане, и Наташе в один день. А это что? В кармане что-то застряло. Что-то твёрдое, небольшое. Евгений вывернул карман, но ничего не нашёл. Но сквозь ткань прощупывался посторонний предмет и Евгений надорвал карман.
В руке оказался маленький крест. Светлый. Наверняка серебряный. На оборотной стороне надпись: «Спаси и сохрани». Неужели? Евгений поднёс находку поближе к глазам. Неужели это последний подарок его первой, почившей супруги? Но если один… Почему один? Взяв юбку дочери отец прощупал все швы и нашёл второй крест. Вот как значит? Его Мария, его первая жена, не признавала культ Молоха и продолжала молиться другому Богу. Ныне забытому.
Сами собой всплыли в памяти слова молитвы, которую Маша повторяла всё последнее время: дома, в больнице, когда её везли на операцию. В голове зазвучала молитва, читаемая машинным голосом.
Евгений резко выпрямился, сжал кулаки и решительно двинулся вперёд, к статуе. Дорогу ему перегородил жрец, заученно произнёсший что-то о…
О чём там хотел сказать безъяичный жрец Евгений не дослушал. Показал обе раскрытых ладони. И в каждой крестик на шнурочке.
Жрец отшатнулся. Закон о защите прав верующих это, знаете ли, как дышло. Куда свернул, туда и вышло. Обогнув жреца и бегом достигнув подножия статуи Евгений собрался было подняться по лестнице, но дорогу снова перегородили. Это уже не жрецы-кастраты. А наверху уже раздались детские крики.
- Вы должны покин… — Начал один из загородивших проход на лестницу. Евгений не стал слушать, или показывать крестики. Просто вмазал. С радостью и с любовью. Как и говаривала при жизни его Машенька.
Путь освободился и Евгений в три прыжка преодолел лестницу и оказался на площадке, на которой происходили жертвоприношения.
Кричали двухлетние малыши, приведённые своими эмо-родителями. Ладони статуи провернулись и дети упали в печь.
- Молох принял жертву. — Возопил Верховный жрец, стоявший спиной к тяжело дышавшему Евгению. Но его заметила Галина и подняла визг, тыча на супруга пальцем.
- Что вы здесь делаете?! — Ужаснулся жрец. — Вы испортите нам ритуал.
- Уже испортил. — Ухмыльнулся Евгений, показывая крестики так, что бы было видно и Галине и жрецу. — Я забираю двоих детей. Они мои и эта баба не имеет к ним ни малейшего отношения. А рыпнитесь, я вас по судам затаскаю. Даня, Наташа, ко мне.
Данька и Наташка не заставили повторять дважды. Галина не успела их удержать и дети оказались за спиной отца.
- Слушай, ты!!! — Истерично завопила Галина. — Ты без меня вообще никто! Я всё получила! Я! Я своих детей Молоху приносила и твоих принесу. Я тебя предупреждаю: помешаешь мне, потеряешь всё!
- Не потеряю, но приобрету. — Ответил Евгений и шагнул к жене.
- Не подходи!!! — Та попятилась.
- Ага, щас!! — Кинувшись вперёд муж ударил её кулаком, опрокинув на руки статуи, уже вернувшиеся в первоначальное положение. От удара Галя оказалась головой в огне, а ногами на полу. Заорала. Села и получила второй удар, от которого пролетела в огонь до плеч. Её волосы уже горели, задымился норковый воротник.
- Любишь Молоха своего? — Зарычал Евгений. — Так и катись к нему.
И подхватив жену за ноги новоиспечённый дважды вдовец отправил поклонницу к своему господину. Они же друг друга так любят, так пусть будут вместе.
Вопль Галины быстро стих. Евгений оглянулся. Голые дети жались друг к другу. Ошалевшие гомики таращились на него во все глаза. Жрец глотал ртом воздух, словно рыба на песке.
- Так. Молох принял жертву. А этих детей я забираю. — Евгений кивнул на «своих» пятерых. Потом обратился к «голубым». — Что вы хотите от Молоха?
- Тачку покруче. — Отозвался первый гомик, а второй — который «жена» — добавил. — И чтоб на халяву.
- Отдаю свой «Гелик». Берёте?
Представители сексменьшинств одновременно кивнули.
- Но вашу жертву я забираю.
Согласный кивок повторился.
- Вот документы на авто и ключи. Она сейчас на сервисе. Там и заберёте. Потом оформим документы. Жрец — свидетель моим словам. Пошли.
Последняя фраза относилась к девочке, которую приготовили в жертву для получения машины. Она кинулась и спрятала лицо в рубашке своего спасителя.
- Мы уходим. — Бросил Евгений, пропуская вниз по лестнице шестерых детей.

У ворот дети снова оделись. Спасённой девочке Евгений отдал свою рубашку. Он ей была как платье.

Пока ехали до дому, пришло две смски. Первая о том что банк, в котором он по настоянию Галины хранил сбережения, лопнул. Вторая о пожаре в их загородном доме. Ну а о том что их квартиру забирает другой банк стало ясно по прибытии. Евгений не стал спорить. Просто велел детям забрать свои вещи и одежду для Риты. Так звали нового ребёнка в его семье. Забрал документы и вышел из бывшей своей квартиры.
У него ещё оставался небольшой домик. Свадебный подарок от его родителей и родителей Машеньки. И он был его, по всем документам его.
Хрен с ним, с загородным домом о трёх этажах. Хрен с пятикомнатной квартирой и «Геликом» в придачу.
Дети с ним. Дети живы. А Галина? Ну что же. Она принесла свою жертву Молоху. Собой.