В этoт зимний суббoтний вeчeр Вaлeнтин Снeгирёв нaxoдился дoмa и в пoлнoм oдинoчeствe листaл нoвoстную лeнту в сoциaльнoй сeти. Зa oкнoм свистeлa вьюгa, a нa фoнe густой черноты мелькали крупные снежинки. Откуда-то издали слышались проезжающие автомобили и треск плотного снега под колёсами. Заснеженная улица оказалась в плену непривычной для большого города тишины — видимо, ни один человек не решился выйти наружу в такую погоду.

Валентин в очередной раз бросил взгляд на термометр за стеклянной дверью балкона, прищурился и убедился, что температура понизилась ещё на одно деление — сейчас прибор показывал отметку в -39 градусов по Цельсию. Холодный воздух неприятно прошёлся по шеи и рукам, заставив парня передёрнуться.

Вообще, когда Снегирёв только заселялся в квартиру, ему сразу не понравилось расположение балкона. Находился он слишком близко к кровати и к рабочему месту, поэтому в особенно холодные ночи из дверной щели продувало, и Валентин не мог с этим ничего поделать. Хотя, как не мог, скорее, просто не хотел. Он прекрасно понимал, что достаточно сделать перестановку, так одной проблемой будет меньше. Но совершенно обыкновенная человеческая черта — откладывать дела в долгий ящик, его не миновала.

Он встал из-за компьютера, подошёл к кровати и накинул на себя одеяло. Теплее не стало, разве только совсем чуть-чуть, в области плеч, которых не скрывала майка. «Надо сварить кофе и поискать тёплые вещи», — подумал он и нехотя вышел из комнаты в коридор. Такой холод в квартире, как в этот вечер, Валентин ещё не испытывал.

Очередным неудобством в квартире было расположение единственного выключателя ламп прихожей и коридора; желтоватый квадрат с чёрной щепкой находился на одной стороне с входной дверью. Чтобы включить свет, надо было пройти по тёмному коридору до самого конца. Поэтому, дабы каждый раз не заморачиваться и не тратить время, Валентин перенёс из коридора все вещи, о которые мог споткнуться, и с этих пор проходил в абсолютной темноте. Он не считал, что целесообразнее было бы просто оставлять свет, ведь скупость на электричество (да и вообще скупость на всём) тоже являлась его неотъемлемой чертой.

Валентин проходил этот слепой путь не раз, но именно сейчас он ощутил нечто иное. Что-то странное и непривычное, а может просто позабытое. Он никогда не замечал, что в коридоре настолько душно и тепло.

Внезапно Снегирёв почувствовал всем телом лёгкое нежное касание, словно прошёл через занавеску или стену стоячего теплого воздуха, за которым у парня последовал внезапный приступ головокружения. Он споткнулся обо что-то массивное и упал на ворсистый ковер. К горлу подступил ком, а в лёгкие перестал поступать воздух. Тупая боль в районе груди пронзила его насквозь, нещадно сжимая внутренности. Ощущения, какие Снегирёв познал в детстве, когда соскользнул с железных брусьев и ударился о самый край торсом, в районе солнечного сплетения.

Продлился приступ недолго. Спустя пару минут боль ослабла, позволив Валентину перевернуться на спину и разогнуться во весь рост, в попытке глубоко вдохнуть ртом. Горячий воздух обжёг горло. Боль в теле исчезла также неожиданно, как застала его пару минут назад, и лишь лёгкое покалывание в руках и ногах продолжало напоминать ему о произошедшем. Мысли в голове сменялись одна за другой, Валентин никак не мог понять, что же с ним произошло. Однако он точно был уверен в одном — чёртов балкон посадил его здоровье в задницу.

Пролежав на полу ещё минуту, он окончательно пришёл в себя, а затем ощутил, как в окружении что-то изменилось. Когда Снегирёв всё же встал на ноги, ощущение незримых перемен усилилось. Он весь вспотел, а на лбу проступила испарина. В квартире было душно и жарко, что никак не укладывалось в голове. Свет из его комнаты больше не горел и Валентин теперь стоял в абсолютно непроглядном мраке, не в состоянии даже определить в какой стороне его комната. Он будто провалился в огромную цистерну, наполненную неосязаемой землёй. И эта духота, тепло, затхлость точно подтверждали его мысли. Он сделал шаг вперёд и слепо выставил руку, затем ещё один шаг — и вот он коснулся стены. Стена оказалась шершавой на ощупь, местами имела какие-то влажные бугорки и твёрдые выросты.

Снегирёв отдёрнул кисть, когда его пальцы провалились в узкие отверстия, издавшие омерзительный смачный звук.
- Сука, — нервно выдал он и запаниковал.
Сперва ему захотелось закричать во всё горло, позвать на помощь, чтобы хоть кто-нибудь откликнулся. Но он быстро взял себя в руки и попытался успокоиться.

Он повернул налево и двинулся дальше, пока не упёрся во что-то гладкое. Ощупав объект, Валентин обнаружил на нём металлическую выпуклость и с неподдельной радостью догадался, что это дверная ручка. Затем он дотронулся до комода по правую сторону и окончательно убедился, что находится в своей квартире.

«Выключатель вверху, справа у двери», — легло в голове. — И Снегирёв тут же принялся искать его, более не брезгуя касаться шершавых, липких и влажных мест на стене.

И внезапно, когда он нащупал выключатель, необоснованное чувство тревоги рухнуло на него многотонной скалой, заставив сердце забиться быстрее. Непонятно откуда-то проползший страх дальнейшего, возможных последствий остановило его, точно присутствие осознания страшной правды. В ушах звенела тишина, и в глубине этого звона, как и в темноте перед ним проявляло своё присутствие нечто ужасное. Что-то потусторонние, невидимое, неслышимое и неосязаемое, но чрезмерно опасное, как думал Валентин. И казалось, будто кто-то безостановочно шептал ему на ухо: «Не включай свет».

Снегирёв пробыл в оцепенении недолго — ровно до того момента, пока беспочвенный страх не ушёл и не уступил место кипящей злобе. Валентин сильно ударил ладонью по выключателю, а затем рефлекторно зажмурился, когда яркий свет обжёг глаза.

Сперва перед взором Снегирёва мелькали рассеянные белые, коричневые и розовые пятна. Через густую пелену не было видно ничего, а столь непривычно яркий свет болезненно покалывал глаза, заставляя Валентина то крепко сжимать, то слабо приоткрывать веки. Когда глаза привыкли, первым, что увидел Снегирёв, были три матовые полусферы на потолке — горящие лампы. Но когда он опустил взгляд и увидел свой коридор, пол, проход в кухонную комнату справа, гардероб у стены, двери в ванную и туалет — ему захотелось надрывно закричать и побежать прочь из квартиры. Но Валентин невольно согнулся пополам, упав на ворсистый ковёр, обгоревший, усеянный выдранными ногтями и комками слипшихся в крови волос.

Его обильно вырвало. Глаза вновь помутнели из-за чего окружение подёрнулось мелкой рябью. Но Валентин всё же отчетливо видел то кошмарное уродство, что из себя представлял коридор.

Воздух буквально был насыщен кровью, виден точно бледно-алый туман. В нём витали полупрозрачные крупицы чего-то иссохшего, не иначе, как кожи. Стены более не имели обоев, разве только ближе к стыкам у пола и потолка — всё остальное заросло какой-то толстой коричневой паутиной, больше похожей на рваные старые тряпки. Двери в ванную и туалет были обтянуты блестящими, багровыми и пронизанными небольшими крючками лоскутами. К стенам коридора были прибиты миниатюрные деревянные конструкции-клетки. Большинство были пустыми, но в некоторых находились разложившиеся тела мелких существ, напоминающих птиц, однако имеющих хаотичные деформации и диспропорции. Так Снегирёв понял, что пока скитался по коридору в темноте — ощупал громадный гнилой клюв птицеобразного существа, торчащий из клетки почти под потолком. От этой мысли его снова вырвало. Прогнивший гардероб у стены был закрыт, но имел дыру снизу, из которой в застывшей позе торчало антропоморфное существо. Тело его представляло из себя бордовый мясной слепок, покрытый бессчётным количеством рубцов и глубоко вбитых гвоздей. Конечности были тонкими и длинными, а голова размером с крупное яблоко. Валентин не заметил на ней никаких следов зрительных, слуховых и обонятельных органов, потому что в первую очередь в глаза бросался широкий рот, почти полностью рассекающий голову снизу-вверх.

Похожее существо висело в конце коридора. Оно казалось больше, но скорее всего из-за наличия массивных нижних конечностей, имело кожу, более походящую на склеенные лоскуты старой бумаги. Тело опутывала колючая проволока, что выходила из ржавых труб, торчащих из стены и потолка. Руки выглядели ещё тоньше, чем у существа в гардеробе. Особенно хорошо они выделялись на фоне большого рассеченного живота и широкой сплюснутой головы, огромный рот которой был усеян иглоподобными зубами. На ум сразу приходила ассоциация с листьями-ловушками венериной мухоловки.

Снегирёв панически засмеялся, встал с пола и развернулся к выходу. И ужаснулся, увидев, что ни замка, ни задвижки на двери не было. Не было даже петель, из-за чего она казалась объемным продолжением стены. Он медленно провёл руками вдоль её углов, прижался и ударил пару раз кулаком, а затем, от нахлынувшего отчаяния и непонимания происходящего сполз на пол и нервно задышал.

В нос начал просачиваться запах гнили, гари и железа, оседая в горле ржавой металлической крошкой, от чего буквально тянуло выблевать всё наружу. Гудящее мерцание ламп в коридоре сопровождалось далёким протяжным лязгом с улицы, казалось, перерастающим в полукрик… полустон. От этого жуткого звука у Снегирёва внутри всё холодело, а дыхание спирало — настолько этот звук казался сюрреалистичным и неправильным, чрезмерно объемным и давящим, не стихающим, без начала и конца.

Что-то зашумело в квартире соседей сверху — бегло зашуршало прямо над головой Валентина, будто огромная, размером с человека, сороконожка перебирала конечностями. Снегирёв встал на дрожащие ноги и тихо ретировался на кухню, где за облепленным кусками плоти, будто органическим, столом сидело очередное неподвижное нечто.

Обезображенное грушеобразное туловище, не имеющее нижних конечностей находилось перед тарелкой с собственными внутренностями. Вытянутая от самых плеч бесформенная голова, больше похожая на длинный чулок или кишку, сложилась комком на том же столе. К ужасу Валентина она шевелилась, будто ленивая змея, дышала и даже издавала какое-то приглушённое гудение. На мгновение ему даже показалось, что существо пошевелило тонкими, будто ветки, пальцами на иссохших руках, протянутых вдоль тела почти до пола, и качнулось на стуле. От увиденного зрелища очередной рвотный позыв не заставил себя долго ждать, но Снегирёв сдержался и стремительно бросился в обход тела к окну кухни.

Кромешная темнота предстала его взору. Только освещённое естественным светом луны серое небо лежало на окне, будто неподвижная масляная картина. Но вот глаза сфокусировались на медленно движимых облаках, а следом стали проступать едва заметные детали. Пустые безжизненные улицы не освещались ни одной лампой, вывеской или фарами автомобилей. Не слышались звуки разговоров, езды, шагов по ту сторону стекла, будто мир вымер точно после какой-то эпидемии или природной катастрофы. И только что-то огромное пересекало небо и двигалось, похожее на дерево. Тогда Снегирёв потянул за выступающую облезлую раму и распахнул окно, высунув голов наружу.

Завывал одинокий ветер, блуждая в пропитанном непонятным алым маревом и смогом воздухе. Из незримого далёка, за зоной видимости очертаний домов, будто с неба слышались давящие лязг и гудение. И двигались огромные колонны, уходящие высоко за те же облака. Тусклый свет холодной луны рассеянными пятнами падал на стены ближайших десятиэтажных домов, и в его проблеске, в серых комнатах будто бродили, и то и дело мелькали скрюченные сущности. Но стоило Валентину начать всматриваться в темноту обители очередной квартиры, так что-то там замирало и, казалось, начинало всматриваться в ответ.

В коридоре позади выключился свет, оставив Снегирёва во мраке мёртвого сюрреалистичного нового мира, но Снегирёв не шелохнулся. Он отказывался верить в реальность происходящего и уже приготовился перевеситься через окно, упав камнем с восьмого этажа, но в последний момент остановился.

Вот он, смотрит с окна вниз, на мёртвую пепельную землю когда-то знакомого ему сада. А оттуда ему в ответ глядят 2 огромных белых глаза на тонком и высоком, будто молодом дереве, скрученном теле.
И внезапно много таких стало, изуродованных и неправильных: выглядывающих из-за домов, из пустых квартир, и на крышах, и у засохших деревьев. Снегирёв тут же отпрянул от окна и вздрогнул, услышав, как что-то шумно шлёпает по коридору позади. Он сполз на пол и суетливо забился в угол комнаты, тяжело хватая ртом воздух, сдерживая крик, чтобы не выдать себя.

Нечто остановилось в темноте коридора прямо у входа на кухню, услышав шум и зашипело. Мерзко переминаясь, судя по звуку, ни одной парой конечностей, оно незримо вошло в комнату и притаилось. Снегирёв тем временем зажмурился, едва не теряя сознание от нахлынувшей паники и животного ужаса, проживая бесконечно долго каждую секунду эмоционального ада. Крик уже застрял в горле, а внутри всё сжалось, но когда он почувствовал невыносимый жар и трупную вонь у своего лица Снегирёв не выдержал. И открыл глаза.

***

За семь лет в роли арендодателя ей ни разу не приходилось столкнуться с такой ситуацией. Валентин с прошлого вечера не отвечал на её звонки, но ежемесячная плата всё же себя ждать не заставит. Марьяна Викторовна уже обошла всю квартиру вдоль и поперёк, даже заволновалась не случилось ли что. Может быть, стоило куда-нибудь обратиться? А может, стоит просто дождаться обратной связи. Не могло же случится такое, что добропорядочный парень просто взял и съехал с квартиры, оставив собственные вещи только ради того, чтобы не заплатить.
Тем не менее — его и след простыл. А помимо личных вещей о его проживании напоминала только аномальная духота и тепло в квартире, не смотря на такую морозную зиму. И это даже если не учитывать то, что всё это время на кухне было настежь распахнуто старое окно.