Я oстaлся oдин нa тeмнoй улицe. Дoм я потерял уже много лет назад — но, так или иначе, я знаю в нем все закоулки. Причина, по которой я решил вернуться в него, ясна и без объяснений — люди, выгнавшие меня, должны заплатить. Цена эта будет страшна и огромна для них. Крики, грязь, слезы и все остальное, что всегда сопутствует изгнанию из дома… Если они найдут свой последний приют в моем сердце, то моим единственным пристанищем окажется темная улица. Но я верю, что буду тверд, жесток и хладнокровен. Все, что захочу — сделаю сам. Мне не нужна пища или питье — я питаюсь только мыслями и своей злобой.

Я живу вне дома уже много лет — и ни разу не встретил никого из обитателей его. Почему? Не знаю. Их нет. Так что мое одиночество и сила заключены во мне. Если я хочу убедиться в том, что моя воля тверда и беспощадна, я должен встретиться с этими людьми.

Ночь. Передо мной темная улица. Единственный тусклый фонарь освещает мне путь. Я был пьян — и сначала я просто шел вперед сквозь ночной туман. За все время, что я здесь, на меня никто не нападал, я никого не встречал и ничего не слышал. Я двинулся вперед и туман стал еще гуще. Нити, связывающие меня с миром и людьми, слабеют. Кажется, я перебрал с питьем и таблетками. Темнота подступает к моему разуму, проступая сквозь все цвета — и останавливая каждое мое слово. Я иду теперь медленно, сам не зная почему.

Пока я шел, в голову лезли причины, по которым меня оставили одного в этом мире, — и они так прочно вцепились в мой рассудок, что я не мог выбросить их из своих мыслей и образов.

В конце улицы показался мой собственный силуэт — такая же нелепая черная бесформенная точка, как и все вокруг.

Моя злоба переполняла меня до краев и казалась невыносимой. Я остановился и попытался дышать глубже. Великая несправедливость душила меня в самом сердце, а слезы потекли из глаз. Но я никак не мог избавиться от отравленного укола раскаяния, который уже столько раз мучил меня. Я должен быть сильным и ни в чем не раскаиваться — иначе я совсем погибну. Все вы лжете, и в то же время где-то глубоко в вас живет страх смерти, и это то делает вас такими лживыми.

Все смотрят на меня с пренебрежением и недоумением – не понимают все эти ученые недоумки, что даже самые чувствительные отверстия в нашем теле скорее мешают размножению, чем подстегивают его.

Фонарь был тусклым и каким-то бесцветным, словно его залили бетоном. Я посмотрел на ночное небо — оно было затянуто едва заметными свинцовыми тучами. Через несколько шагов дорожка пошла вниз, а затем резко повернула вправо.

Я осмотрел лезвие ножа и подошел к заветному дому. Дверь была заперта на замок. Оседлав свой страх, я метнулся к входной двери и дернул ее на себя. Она поддалась, но сломалась. Шум, очевидно, разбудил жильцов. Мне стало страшно, когда в дверном проеме показался силуэт. Я попытался проскочить внутрь, но был мгновенно перехвачен и водворен в коридор. У меня ушло несколько минут, чтобы с помощью ножа победить внутреннее смятение и нанести удар. Я промазал. В следующее мгновение хозяин дома прострелил мне грудь, и я упал замертво. Это была одна из последних часов кошмара. Тело замерло в неестественной позе, лицом вниз — и я был единственным в комнате, кто не двигался.

- Уносите уже этого бомжа, — сказал женский голос, раздавшийся в коридоре. — А мы с Францем пойдем спать в гостиную. За ночь все забудется.

Потом я умер. И больше уже никогда не воскресал. Я слышал чей-то голос за окном — он говорил с какой-то женщиной, потом все стихло.