19 oктября. Пятницa. Пeтeрбургскиe шкoльники спeшaт в шкoлу. Прoгнoзы пoгoды, дaнныe в прeдыдущeй глaвe, пoдтвeрдились: в Сaнкт-Пeтeрбургe всю нoчь лил сильнeйший ливeнь. Лужи, дaжe сaмыe мaлeнькиe, бoльшe нaпoминaли «мини-пруды», в кoтoрыx впoлнe мoжнo былo пoрыбaчить, eсли бы тaм рыбa дeйствитeльнo вoдилaсь и вoдa былa бы чистoй. Люди спeшaт пo свoим дeлaм, a тe, у кoтoрыx eсть мaшинa, едут быстрее, чем указано на дорожных знаках, при этом заливая тротуары обильной порцией слякоти и грязной воды. Те, которым не повезло угодить под «грязный фонтан», долго показывают богатство своего русского языка в адрес водителя, после чего плетут обратно домой либо для того, чтобы принять душ и снова выйти на работу, либо же просто позвонить своему начальнику и сказать ему, что сегодня он опаздает на пару часов, ибо «механическая свинья» испачкала его одежду, как и его настроение (про последнее, конечно, он не скажет, ибо никого это не волнует).

Шестерка десятиклассников направлялась в свою «любимую» школу. Им, в отличие от остальных бедолаг, повезло не попасться под поток грязи, но настроение уж было «грязным». Дима и Таня встретили друг друга у светофора, когда горел «красный человечек». Поздоровавшись и выяснив дела друг у друга, они перешли на противоположную улицу. Повернув налево, они встретили Катю. После такого же «ритуала» они узнали причину, по которой прошлым вечером она ушла рано.

— Представляете? — говорила она с восторгом. — Маруся родила двоих котяток!
— Ух ты! — сказала Таня. — Поздравляю.
— Посмотри на них, — сказала Катя, повернув в ее сторону экран телефона.
Дима и Таня увидели весьма умилительную картину: два котенка лежали у живота Маруси и, приплюснувшись мордочками в мамин живот, кушали.
— Какая прелесть! — Таня была в восторге.
— Ага, — улыбался Дима.
Катя перелистнула фотографии. На второй были изображены те же котята, но теперь их мордочки были очень хорошо видны. Беленький и рыженький котятки открыли свои еще беззубые рты, зовя маму.
— А от кого она родила? — спросил Дима.
— Точно не знаю, — ответила Катя, — но я подозреваю, что это соседский кот. Оба котенка вислоухие, как и он.
— Как назвали? — спросила Таня.
— Рыжего назвали Огоньком, мальчик, а белую — Снежинка. Девочка.
— Вы их случайно утопить не собираетесь? — с некой опаской спросил Дима.
— Нет, ты что?! — удивилась Катя. — Мама в них теперь души не чает.
— Вот вы где! — раздался знакомый голос.
Подняв головы, они увидели Олега, который шел прямо к ним. Он был одет в темные джинсы, серый свитер и черный жилет.
— О, здарова, — сказал Дима.
— Здарова, мистер Формула, — ответил Олег.
Все четверо рассмеялись.
— А на что вы смотрели? — спросил он.
Катя без слов показала ему фотографии котят.
— Симпатичные, — сказал он без эмоций.
— Симпатичные? — спросила Таня с надменным тоном. — Они не просто симпатичные, а просто божественны!
— Не все так любят животных, как ты, — сказал ей Олег. — Если бы это были щенки, то тогда было бы совсем другое дело. Собаки как раз по мне.

— Ребят, — подал голос Дима, — а мы не опаздываем?
— Тьфу! — сказала Катя. — Я даже забыла, что в школу шла. Заболтались.
— Ладно, идемте.
Все четверо пошли дальше, теперь уже шутя и болтая. Таня спорила с Олегом насчет котят. По ее мнению, они были просто ангелами. Олег же говорил, что котята хоть и милые, но собаки ему нравятся больше. Так они и спорили бы, если б не вмешалась Катя со своей просьбой прекратить.

Олег Черный. Этот парень обладал весьма скверным характером, но он очень ценил своих друзей. Когда он был маленьким, его отца убили уличные бандиты где-то в переулке. Тогда Олегу было всего восемь лет. Мать начала работать на двух работах, чтобы прокормить семью, ибо пенсии на потерю кормильца было совсем мало. Иногда по ночам Олег слышал, как мама плачет, и он всегда ходил к ней, чтобы успокоить ее. Его мама всегда пыталась успокоиться в таких случаях, чтобы не расстраивать своего ребенка сильнее. Она понимала, что ее слезы ничего не решат, так что она брала себя в руки и смело шла вперед, тем самым мотивируя своего сына. Она всегда была для него кумиром, и он никогда не упускал возможность сделать что-нибудь по дому или еще в каком-нибудь русле.
Но спустя год после убийства случилось что-то очень интересное: нашли убийц. Где и каким образом — никто не знает, но ими оказались подростки. Обыкновенные подростки лет семнадцати, которые оправдывались всеми возможными способами. В конце концов, они сдались. По их рассказу, они лишь хотели «легонько» ранить мужчину ножом в бедро, забрав деньги, телефон и все ценное, но они не хотели убивать его. Они не знали, что он умрет от потери крови.
Некоторые бы подумали, что «дети» просто испугались полицейских и придумали все это, чтобы от них отстали, но полицейские не говорили им, что именно они украли, где ранили и где напали. Все это сказали они сами.
Трудно описать то, что творили их родители. Мужчины и другие люди с трудом оттаскивали их от своих же детей, потому что они бы просто не оставили их в живых.
— Скотина! — кричала одна женщина. — Нашел телефон на земле, да? Нашел этот телефон без хозяина?! Теперь я уж знаю, чем ты занимаешься, когда не возвращаешься допоздна! Пусть материнское молоко станет тебе ядом!
Этих двоих посадили. Один угодил в настоящую тюрьму, где через две недели покончил с собой от жестоких издевательств и насилия сокамерников. Другой же, который был на год младше, попал в колонию для несовершеннолетних.
Родители этих двоих слезно просили прощение у матери Олега, хоть она и говорила, что все нормально. Но они никак не унимались, и в итоге мать сдалась. Эти четверо человек, как оказалось, копили довольно большую денежную сумму, которую предоставили ей. Олегу досталось огромное количество вещей, которые, по словам этих людей, не понадобятся их детям, а одному из них — тем более. Эти семьи стали их вечными «спонсорами» и друзьями.
Что насчет самого Олега, то он, достигнув лет двенадцати, начал ходить в зал. Он это делал не по просьбе матери, не из-за того, что он был физически слаб (хотя это правда), а просто из желания. Там он через два года познакомился с Таней. Она показалась ему сначала обычной рыжей девчонкой, но через какое-то время, когда тело Тани начало «преображаться» под действием бесконечных физических упражнений, Олег влюбился в нее. Он был просто без ума от нее, хоть и не проявлял свои чувства и абсолютно никому не рассказывал, потому что, по словам отца, мужчина должен оставаться сдержанным и не проявлять чувства. Вот Олег и придерживался такому правилу.
Для своих друзей он был в роли отца. Будучи высоким, широкоплечим, уверенным и смелым, он мог решить любую проблему самостоятельно, дать нужный совет и обязательно указать на недостатки, которые не помешало бы исправить. Конечно, он это делал не со зло и не из желания кого-нибудь обидеть, но многих (особенно Катю) это сильно раздражало.

— Пришли, — сказала Катя, — «ура».
— И первый урок — алгебра, — сказал Дима с мрачным выражением лица.
— Я думала, что тебе нравится этот урок, — удивилась Таня.
— Если я хорошо знаю математику, то это не означает, что мне она нравится, — возразил он.
— Кстати, а где еще двое? — спросила вдруг Катя.
— В школе, наверное, — ответил Олег. — Долго же вы умилялись Снежинке и Огоньку.
Никто ничего не ответил. Все они молча вошли в школу и так же молча переобулись и пошли на второй этаж, где через пять минут должен был начаться урок.
Дети скользили по кафелю, словно по катку, некоторые девочки делились сплетнями и новостями, учителя обсуждали, как они устают с детьми и как какой-то Смирнов из 9-го «В» действует им на нервы. Впрочем, ничего нового. Каждый день проходил именно так.
Поднявшись на второй этаж, они увидели Семена, стоящего у стены. На нем была та же одежда, что и на Олеге, только другого цвета. Он стоял и читал какую-то книгу.
— Здарова, дружбан! — крикнул Дима.
Семен рывком поднял голову и посмотрел на источник звука.
— Здарова, народ! — поздоровался он в ответ, только тише.
— А чего ты тут стоишь? — спросила Катя.
— Любовь Ивановна не пришла еще, — ответил он, закрывая книгу. Теперь все увидели, что он читал «Войну и мир».
— А запасные ключи?
— Учительская тоже закрыта.
— Ну ладно, подождем.
Семен Ловецкий. Его биография не отличалась насыщенностью, скорее наоборот: он родился в Питере, не ходил в садик, и с первого класса учился в этой школе. Он питал интерес к классической русской литературе и имел безупречные оценки по ней. Его мама не имела должного образования, поэтому работала в пекарне, а отец был учителем в другой школе.

— Слушайте, — сказала Таня, — а где Пинки?
— Скачет все еще, — ответил Олег, и все пятеро засмеялись.
— Приве-е-е-ет! — раздался писклявый голос.
Повернувшись, они увидели ее — девушку, которая кричала «кексики» на прошлой вечерней прогулке. Она, подобно маленькому ребенку, вприпрыжку подходила к ним, широко улыбаясь. На ней были розовые колготки, розовые кеды, джинсовые куртка и юбка до колен, а под курткой — белая футболка с изображением трех воздушных шариков, — точная копия кьютимарки Пинки.
— Пинки Пай! — радостно крикнула Таня.
— Как дела? — спросила Пинки, все так же счастливо улыбаясь.
— Все просто замечательно! — ответила Катя.
— Ага, — в один голос «агакнули» остальные четверо.
— Слушайте, — Пинки перешла на шепот. — Сегодня у нас будет новый друг. Разве это не здорово?
— Новенький? — спросила Катя.
— Новенькая, — поправила ее Пинки. — Она должна быть здесь с минуты на минуту. Я слышала, что раньше она жила в Чечне, хотя она здешняя. Ее зовут Светлана.
— А ты откуда знаешь?! — с неподдельным удивлением спросил Дима.
— Интуиция Пинки Пай! — радостно кричала она.
— Но у тебя не дергается хвост, — с доброй усмешкой сказала Таня.
— Потому что с неба ничего не падает, — сказала она.
— Нет, серьезно, откуда ты знаешь?
— Пинки-секретики!
— Ну ладно, ладно.

Виктория Черная — заядлая брони. Самая радостная, позитивная и инфантильная девушка во всей школе. Посмотрев в далеком детстве первую серию «Мой маленький пони. Дружба — это чудо», она была просто в восторге от персонажей, особенно от Пинки Пай. Это и послужило ее «преображением»: она начала искать в интернете всевозможную информацию об этой розовой лошадке, и все, что она находила, пыталась «вписать» в свой характер. Например, она узнала, что Пинки Пай обожает вечеринки, розовый цвет, любой вид сладостей, поет огромное количество песен, мастерски катается на коньках, хорошо ладит с детьми и так далее. Она пыталась по мере возможностей повторять это, и эффект «плацебо» сыграл огромную роль в формировании ее характера.
В детстве она совершенно не любила общение с другими детьми и вечно была грустной (как и сама Пинки, когда была маленькой), из цветов предпочитала только серый и черный, сладкое ела довольно редко. Но сразу после первой серии она решила измениться: попросила у родителей записать ее в кружок танцев, рисованию, пению и гимнастике, начала внушать себе, что очень любит сладкое и розовый цвет, что ей нужны друзья. Она просила у матери научить ее готовить пироги, кексы и прочее (а с годами она отточила это мастерство до совершенства). Кроме того, она начала активно играть с соседскими детьми, что тоже поставило галочку для «превращения в пони», и купила точную копию питомца Пинки Пай, которого, как и в мультфильме, назвала Зубастиком. Она начала сочинять короткие и очень веселые стишки, которые пела так, как она могла, а кроме своих собственных она назубок выучила абсолютно все песни, которые поет Пинки Пай (а особенно любимой была песня «Smile», и считала эту песню «главарем», ибо в ней персонаж полностью раскрывал себя). К тому же, некоторые вещи для «становления в пони» уже имелись, а именно — кудрявые и длинные волосы (которые она начала красить в насыщенно-розовый цвет, когда ей исполнилось 14 лет), голубые глаза и писклявый голос. Этими тремя критериями она очень гордилась. Через пот, через уйму времени она стала, как бы точно выразиться, олицетворять этого персонажа.
Кроме характера и поведения она начала покупать вещи, которые, как ей казалось, были бы у настоящей Пинки: пенал с изображением Пинки (если нет, то как минимум просто розовый), тетради с розовой обложкой, розовые заколки или заколки в виде кьютимарки Пинки и др. Во второй класс она пришла со всем розовым набором.
Ее родители, конечно, были рады, что их дочь стала более жизнерадостной и дружной, но ее чрезмерная инфантильность их немного напрягала. Особенно из-за того, что они работали в той же школе, где училась их дочь: мать была учителем алгебры и геометрии 8-х классов, а отец был физиком и химиком.
Тем не менее, Вика была круглой отличницей. По физкультуре она не уступала даже Тане. Когда было необходимо, она становилась нормальной и рассуждала как взрослый человек, а не как восьмилетний ребенок. Но чаще всего она вела себя по-детски. Кличку «Пинки Пай» она получила в середине второго класса. В старших классах она так привыкла к своей кличке, что иногда, подписывая тетрадь, могла написать: «Пинкамина Диана Пай». Конечно, учителя знали о ее кличке, поэтому они — чаще всего — прощали ей эту мелочь и оставляли такую подпись.
Своих друзей Вика любила больше всего и помогала им любой ценой. Именно она сдружила между собой остальных пятерых, а при ссорах она пыталась их успокоить и помирить, чего бы ей это не стоило. Она была настоящей душой компании, Таню за ее спортивность она в шутку называла Реинбоу Дэш, а Диме и Олегу говорила, что если бы они были девушками, то первого звала бы Твайлайт, а второго — Эпплджек. Они, конечно, были совсем не против ее веселого характера, хотя Олег редко был к ней грубоват.
Кроме самой Вики в семье был еще один ребенок — Дарина Черная. Она была старше своей сестры около на четыре года и работала в той же пекарне, где мама Семена. Она, в отличие от Виктории, была не из улыбчивых и веселых. Она была невозмутимой и очень спокойной, не считала нужным выставлять свои чувства и эмоции напоказ. Но тем не менее, она очень любила свою сестру, которая звала ее Мод Пай (тоже старшая сестра настоящей Пинки). Дарина тоже любила пони, но кроме сериала она читала комиксы про них. Ей больше всего нравились страшные и мрачные, а любимые — известный комикс «The Rose of Life» и продолжение «When demons awake». Пинки, конечно, любила читать комиксы про своих любимых пони, но она совсем не любила такие жестокие комиксы, ибо считала, что мультфильм должен быть добрым и жестокости там совсем не место. Как бы то ни было, Дарина очень любила свою сестру, и, зная ее «метаморфированный» характер, часто приносила ей кексы. Вика же с удовольствием делилась ими с сестрой и со своими друзьями.

— А зачем вы тут стоите? — спросила Пинки.
— Мы тут стоим, — сказал Семен, — because (он любил смешивать английский в русскую речь. Иногда с английским акцентом, иногда просто с русской интонацией) Любовь Ивановна don’t пришла.
— Мм… Ясненько, — сказала Пинки и упрыгала к подругам.
Таня достала желтый эспандер из сумки и начала тренировать руки.
— Ух ты! Пончик! — крикнула Пинки.
— Вот, — Таня протянула ей свой тренажер. — Не думаю, что ты… — она не успела договорить, как эспандер резко выхватили из ее рук.
— Мм… Фкуфно, — Пинки держала резину зубами.
Все смотрели на нее, как на умалишенную.
— Да ладно вам, — рассмеялась Катя, — это ж Пинки.
— Держи, — сказала Пинки, протянув подруге эспандер, который она тщательно протерла.
Таня как-то с опаской взяла его.
— Доброе утро, — услышали они позади себя женский голос.
Обернувшись, они увидели Любовь Ивановну.
— Здравствуйте, Любовь Ивановна, — поздоровались они в один голос.
— Извините, пожалуйста, что заставила вас ждать, — начала извиняться женщина. — Маршрутка застряла в пробке.
— Да ничего, — сказала Таня.
Прозвенел звонок.
— А вы как раз вовремя! — сказала Пинки.
Любовь Ивановна открыла дверь. Как только она вошла, вошли и остальные. Сначала Таня, потом Катя, Пинки вприпрыжку, Олег, Дима, Семен.
— А где остальные? — спросила Любовь Ивановна, заполняя журнал.
— В столовой, наверное, — ответил Олег, опуская стулья.
— Вот оболтусы, — выругалась учительница. — На ЕГЭ я им потом устрою.
— Думаю, им весело! — сказала Пинки, доставая книгу, линейку и пенал (все розовые, с логотипом MLP и розовых обложках).
— Весело жрут, — сказала Катя. — Пинки, сядешь сегодня со мной?
— Оки-доки-локи! — с радостью сказала она, взяв все свои вещи.
— Здравствуйте, — раздался другой женский голос.
Когда все обернулись, они увидели у порога Анну Павловну — их директрису.
— Здравствуйте, — в один голос поздоровались все, включая Любовь Ивановну.
— У меня к вам новость: с сегодняшнего дня у вас будет учиться новая ученица. — Она повернулась к двери. — Светочка, заходи.
В кабинет вошла девочка среднего роста. Ее лицо было усыпано многочисленными веснушками, а русые волосы были заплетены во французскую косу, кончик которой висел чуть ниже спины. Она была одета в темно-зеленый свитер и черную юбку ниже колен.
Дима, Олег, Семен, Катя и Таня раскрыли рты. Пинки оказалась права. Но как?
— Привет, — поздоровалась Света со своими новыми одноклассниками.
— Привет-привет-привет! — Пинки была в настоящем восторге. — Я — Вика, но ты можешь звать меня Пинки Пай. Это Таня, это Дима, Олег, Семен, Катя, а это — Любовь Ивановна. Ты же уже знакома с Анной Павловной?
Пинки говорила так быстро и резко, что Свете стало немного не по себе от этого.
— Пинки! — вмешалась Катя. — Полегче, подруга.
— Нет, все нормально, — сказала Света.
— Скажи, откуда ты?
— Не буду вам мешать. Удачи, Света! — сказала Анна Павловна, выходя из кабинета.
— Спасибо, – поблагодарила Света, затем повернулась к Кате. — Я приехала из Грозного.
— Грозного? — спросил Дима.
— Это столица Чечни, — подала голос Любовь Ивановна.
Все снова раскрыли рты.
— Ты чеченка? — спросил Олег.
— Нет, русская, — ответила Света. — Я два года жила там вместе с родителями и тетей. Мне пришлось переехать сюда, потому что родители хотели, чтоб я училась в русской школе.
— Теперь вы живете здесь? — спросила учительница.
— Нет. Родители работают там. Я приехала сюда вместе с тетей.
— А кем работают твои родители?
— Отец работает заместителем одной крупной фирмы. Мама преподает русский язык в начальных классах. А у тети здесь свой цветочный магазин.
— А сама чеченский знаешь? — спросил Дима.
Света только с виноватой полуулыбкой покачала головой.
— Этот язык слишком сложен для меня, — затем она добавила: — Если б я знала этот язык, то, скорее всего, я бы осталась там.
— А почему ты стоишь? — спросила Любовь Ивановна. — Садись вот за пятую парту. Первый ряд.
Света послушно подошла к парте и села. Прямо за Пинки и Катей.
— Слушай, — сказала Катя, — а уроки чеченского там есть?
— Конечно, — кивнула Света.
— А как ты училась, если язык не знала?
— Меня от уроков сразу же освободили. Вместо этого я носила разные книги и читала там или просто рисовала.
— Думаю, это было весело, — сказала Пинки.
— Очень, — усмехнулась та. — Незнание чеченского спасло меня от ОГЭ. Вместо этого я сдавала географию.
— А ты хорошо училась? — спросила Любовь Ивановна.
— На отлично, — ответила Света.
— Ууу, — Пинки подвинулась к ней. — Я тоже отличница. Это же так весело!
— Что ты обычно читала? — спросил Семен.
Света молча открыла свой рюкзак.
— Вот это, — сказала она, кладя на стол огромную и толстую книгу.
Все подошли поближе. Книга была очень старой и потрепанной, а обложка была из какого-то странного материала.
— Я увлекаюсь подобным, — усмехнулась Света.
Она открыла книгу. Сразу же все почувствовали тот грустный запах, которым пахнет почти любая книга. На первой странице каллиграфическим почерком было написано «Connexionem ad inferos», на других же были нарисованы уродливые монстры и существа. Были написаны их имена, а так же латинские строчки.
— Что за?.. — протянула Катя.
— Что там у вас? — спросила учительница и встала, чтобы подойти к ним.
— Ты серьезно такое читаешь? — спросила Таня.
— Ну… да. — Света резко замолчала, боясь, что ее сейчас засмеют.
— Что за ужас?! — вскрикнула Любовь Ивановна при виде одного из существ.
— Эта книга пережила Вторую мировую, — сказала Света. — Обложка сделана из козлиной шкуры.
— Нихрена себе, древнюга! — выразил свое удивление Дима.
— Если этой книге больше чем семидесяти лет, то как она попала к тебе? — спросил Семен.
— Вы все равно мне не поверите, — со вздохом сказала Света, качая головой.
— Да рассказывай, — сказала Пинки. — Что там может быть такого страшного?
— Да, — подхватила ее Катя. — Зачем тебе обманывать нас?
— Ну, ладно, — Света закрыла книгу и отодвинула ее в сторону.
Все сели на стулья и начали с внимательностью слушать ее.
— Я не знаю всей истории, но расскажу все что знаю. Моей тете — сейчас вы все удивитесь — девяносто четыре года. Да-да, именно столько, хоть она и выглядит лет на сорок максимум. Я не знаю причины ее долголетия, но это сейчас не столь важно. В то время ей было около двадцати лет. Она жила в деревне вместе со своими родителями, очень набожными людьми. Когда немцы начали творить беспредел в той деревне, они перестреляли всех жителей, включая ее родителей. Сама она успела где-то спрятаться, а в качестве хоть какого-нибудь оружия взяла самую толстую книгу, которую смогла найти. Им оказалась эта, — она указала на этот гримуар. — К сожалению, немцы нашли ее, и книгой она воспользоваться то ли не смогла, то ли не успела. Поскольку она была молоденькой, ее взяли в плен, чтобы отвезти в Германию. Она говорила, что из-за страха совсем забыла о книге, которую немцы не тронули. Она была так напугана, что прижимала ее к себе, — она сделала паузу.

— Что дальше? — спросил Семен.
— Тшшш, — зашипели на него все.
— В плену она с другими пленными работала просто двадцать четыре на семь, — продолжила Света, — и в весьма ужасных условиях: кормили их как животных, выбрасывая еду им на землю. Поили тоже не лучше, но зато избиения на них не жалели. Она говорила, что двоих так даже убили, а ей однажды выбили почти все зубы. Она работала на них года три точно, и все это время она копила в себе ненависть, которую тогда уже трудно контролировала. Она немного выучила немецкий, поэтому понимала их, хоть и плохо. Они говорили ей, что оставили ей эту книгу из «щедрости», и это, по ее словам, стало их самой главной ошибкой, — снова пауза.
На этот раз все молчат, хотя все в голове кричат: «Не томи! Расскажи!».
— Вспомнила, — прошептала Света, но ее расслышали только Пинки и Катя. — После одного очередного дня издевательств она зачем-то решила прочитать эту книгу. До этого она не вспоминала о ней вообще, и она только пылилась в ее камере, — она немного закашляла. — Она сказала, что читала какую-то латиницу, и почему-то вслух. Ее не останавливали, не слушали, а она читала эти строчки, пока горло у нее не заболело. В конце концов, одному из немцев надоел ее лепет и он, подойдя к камере, стрельнул прямо ей под ноги, до смерти напугав. Тогда она замолчала, но ненависть возросла.
— А как она сбежала? — спросила Любовь Ивановна.
— На следующее утро она обнаружила кое-что: все фашисты были убиты. И не просто убиты, а зверски. Она говорила, что у кого-то нижнюю челюсть вырвали, кому-то вывернули ноги, руки и шею. Просто ужас там был. А как она сбежала — она не говорила, я только знаю, что это произошло за две недели до дня победы.
— Жестоко с немцами поступили, — сказал Дима.
— Однако они это заслужили, — подхватил Олег. Он был ярым ненавистником фашизма, нацизма, расизма и прочего.
— Интересная женщина, — сказала учительница. — А теперь садитесь за свои места. Кстати, Светочка, а какая у тебя фамилия?
— Романова, — ответила она.
— Красивая фамилия, — сказала она.
— Спасибо, — засмущалась Света.
— Пожалуйста, — улыбнулась женщина. — И знаешь, я тут подумала: садись лучше за вторую парту третьего ряда.
Света послушно взяла свои вещи и пошла туда.
— Да где же они? — сказал Дима. — Пятнадцать минут прошло уже.
Как раз в этот момент раздался стук в кабинет. Вошла девушка.
— Здравствуйте, — поздоровалась она. — Извините за опоздание, пожалуйста. Можно сесть?
— Садись, Маш, садись, — с некой досадой сказала Любовь Ивановна.
Сразу же за Машей пошли и другие. Сначала двое, трое, и так весь класс.
Когда все были в сборе, учительница встала, подошла к доске и встала лицом к классу.
— Света, — сказала она, — подойди.
Она без слов встала и подошла к доске.
— Класс, это ваша новая одноклассница — Светлана Романова. Она приехала к нам из далекой Чечни, где прожила два года. Просьба дружить и не обижать. Можешь сесть, Светочка.
Она так же без слов пошла к своему месту.
— Любовь Ивановна, — раздался голос Маши. — А куда мне сесть?
— А ты садись за последнюю парту, — ответила она. — Хоть отвлекать никого не будешь своей болтовней.
Девушка с мрачным видом взяла портфель и села за шестую парту.
Через двадцать минут к Свете прилетел бумажный самолет. На одном крыле была надпись ярко-розовой гелиевой ручкой: «Новой подруге от Пинки Пай ♥». Развернув самолет, Света прочитала: «Еще раз привет, подруга. Мы так и не смогли познакомиться поближе. Я хотела спросить у тебя, не против ли ты прогуляться вместе со мной по парку после уроков? Это даст нам возможность лучше узнать друг друга и укрепить нашу дружбу. Я познакомлю тебя с другими, если ты захочешь, и я покажу тебе всю школу, а так же поделюсь своими маленькими Пинки-секретиками. Удачного дня. Пинки Пай ♥».
Света повернулась налево и поймала на себе взгляд Пинки. Она улыбалась и махала ей. Света сделала то же самое. Кто она такая? Почему она зовет себя именем вымышленного персонажа? Может, она психически больна? Нет, она же отличница, по крайней мере, она так сказала. Но как бы то ни было, она точно знала, что с друзьями ей очень повезло.