Нa чaсax 16:50. Смoтря интeрeснeйший фильм, кoтoрый вoт-вoт пoдoйдёт к столь желанной и горячей развязке, я нервно, но в то же время аккуратно уплетаю за обе щёки бутерброды с варёной колбасой и кетчупом, запивая всё горячим, ароматным чаем. Раз уж это вечер пятницы, то и наряжаться особо я не стал. Простая майка, как говорят в народе, «алкашка», домашние шорты и изношенные тапки, которые за все годы эксплуатации уже потеряли свой цвет — вот тебе и стандартный набор работяги-одиночки, который зарабатывает жалкие 25 тысяч в месяц, впахивая свои лучшие годы жизни на заводе по 9 часов в день. К счастью, сегодня начальник заболел (надеюсь, раком мозга) и разрешил своим рабочим денёк отгулять, что было очень приятной неожиданностью. Впрочем, это не так важно, ибо голова сейчас забита размышлениями о том, убьёт ли главный герой кинокартины своего заклятого врага, который, как оказалось, его двоюродный брат по бабушкиной линии троюродной сестры, которая, в свою очередь, является женой его отца и-и… боже, в этом фильме каждую минуту что-то новое да раскрывается, погружая зрителя в эту безумную пучину переплетений сюжетных линий, из-за чего тот начинает лихорадочно предугадывать концовку, которая вот-вот наступит!
Опустив руку на тарелку за очередным бутербродом, я с огорчением понял, что вся закуска под фильм кончилась. Остался лишь чай и жалкие крошки от хлеба на полу, которые явно предназначаются не мне, а моему резвому и игривому щеночку мопса по имени Тоша, подаренный мне ещё совсем маленьким сестрой год назад, который всасывает еду, как пылесос, да и ещё всё, что ему попадётся под морду. Он даже не брезгует отведать свои шоколадные кучки, но углубляться в детали я не стану, дабы случайно не отрыгнуть бутерброды обратно на тарелку. Итак, кульминация фильма вот-вот состоится. Каждый волосок на моём теле встал, как солдат в армии, а мышцы напряглись в нервном ожидании, что же случится дальше. Вот главный герой кладёт свой палец на спусковой крючок пистолета, хмурится в жутком неведении, что он делает, а после быстро жмёт на него. Происходит громкий выстрел. Пуля под красивейшее слоумо пробивает черепную коробку главного злодея, который коротко вскрикивает и падает замертво, а из его пробитой башки течёт алыми струйками кровь. Звучит заглавная мелодия фильма и главный герой, ухмыляясь, дует на дуло, откуда идёт дым от выстрела, и пафосно уходит вдаль, после чего появляются титры.
Внезапно во входную дверь пару раз сильно постучали, заставив меня вздрогнуть, а после раздался звонок. На часах ровно 17:00. Тоша тут же ринулся царапать дверь и громко лаять, желая прогнать незнакомца. Я же человек простой — если мне лень встречать неожиданных гостей, то лучше притвориться, словно никого нет дома. Так я и поступил. Аккуратно закрыв дверь в свою комнату, дабы не оглохнуть от звонка, я улёгся на диван и стал искать другие фильмы для просмотра. Тоша всё ещё лаял и царапал дверь, а незнакомец не переставал давить на кнопку, словно он очень хотел, чтобы я вышел.
«Нет уж, дружок, сегодня моя хата закрыта на все четыре замка, так что катись в задницу!» — подумал я с мразотной улыбкой на лице, после чего звонок резко прекратился, а за ним и лай Тоши.
Тут-то моя улыбка и спала. Тоша никогда не прекращал лаять, пока я не успокаивал его и не давал чего-нибудь вкусненького. Никогда. Ни разу за всю свою жизнь. Встав с дивана, я неспешным шагом направился к двери, а когда дошёл, то приложил ухо к ней, прислушиваясь к происходящему за ней. Тихо, как в морге. Ни тебе скрежетов, ни скулёжа, ни цоканий когтями по линолеуму. Вообще ничего. Даже холодильник со времён СССР на кухне, который обычно гудит, замолчал. Диафрагма неприятно сжалась, а волнение стало накатываться на меня волнами, с каждым приходом всё усиливаясь. Аккуратно обхватив ручку потной ладонью и опустив её, я вышел из своей комнаты прямиком в коридор, где располагалась входная дверь. Тоши не было. Завернув за угол, я оказался прямиком возле его миски с едой, поилкой и спальным местом. Его тут тоже нет. Обойдя каждый уголок квартиры, каждый квадратный сантиметр любых щелей и проёмов, каждое место, куда мог спрятаться мой любимец, я, весь вспотевший и напуганный, встал посреди коридора и уставился на входную дверь, где были едва заметные царапины от когтей щенка. Моё сердце бешено стучало, где-то внутри что-то медленно сжалось возле моего сердца от тоски и горечи, а в голове стоял самый настоящий гул. Я всё никак не желал это признавать и даже думать об этом, но теперь, когда факт лежит буквально на воде, будет бесполезно это отрицать.
Тоша пропал.