«Eсли ты нeвидимкa, тo ты oпрeдeлeннo мoжeшь нeзaмeтнo для oкружaющиx улучшaть свoю жизнь. Нo eсли с тoбoй чтo-тo случится… никтo этoгo нe зaмeтит».

Oсмeлюсь предположить, что большинство людей, рано или поздно, сталкиваются в своей жизни с мыслями о безграничной свободе, независимости от государств и общества, так называемой «невидимости».
Наверняка, это вызовет немалую зависть, но я должен сказать, что преуспел в этом как никто иной.
Но как известно, в любое яблоко может закрасться гусеница, и меня это не обошло стороной. Данная «сила» была подана без моего желания или даже согласия. Как факт.
Дело в том, что я не существую с момента моего рождения. Как это может быть? Полагаю, некоторые уже догадываются.
Мой отец — полноправный гражданин своей страны, но моя мать… одна из так именуемых «нелегалов». Против их брака было все, начиная от государства, и заканчивая религиозным взглядом. Но они сочли, что бумаги не имеют права стать против любви, и попросту ушли из города. Куда? Далеко.

Мой отец — сильный тактик, и долго продумывал ход последующих событий. Они решили собрать общину, группу из людей, которым осточертела жизнь в городе, и убраться в один из многих «городов-призраков». Община набралась не сразу, но когда число подошло к 50, они решили, что готовы.
Выбор пал на забытый миром поселок в Калужской области, настолько глухой и дремучий, из-за окружавших его лесов, насколько и шикарный в плане оставленных людьми построек, в котором, кроме электричества, напрочь отсутствовали коммуникации.
Теперь, уже вспоминая те дни, я осознаю, что тот уровень жизни предполагал наличие внушающего восторг капитала у владельцев.
Огромные особняки, двухэтажные и трехэтажные — словно пирамиды в Сибири, выглядели довольно неестественно и даже иронично.
Мы заняли двухэтажный дом, как оказалось, с площадью за двести метров.
Мать, отец и восьмилетний я.
Перебрались мы туда за счет проданной недвижимости и многого ненужного хлама. Как, собственно, и наши спутники-единомышленники.
Общие средства, по общему одобрению — были вложены в оптовую закупку семян, круп, техники для землеобработки и сбора урожая, бурения двух скважин, очень внушительной аптечки для всей общины и запаса одежды.
Надо сказать, что на меня это не как не влияло, ведь и до попадания в это пристанище — я не посещал школу или детский сад, собственно, мне не было в этом не какой нужды, ведь мама самолично занималась со мной дома по составленной отцом схеме обучения. В свои 8 лет я прекрасно читал, писал, владел базовой математикой, был знаком с большинством религий мира, философией, как античной так и западной, упражнялся в риторике и психологии, но своим особым увлечением выделял физкультуру.
Что ни говори, а быть похожим на Конана-варвара очень хотелось.
Обустроить дом удалось за год, в течение которого я и познакомился с подавляющим большинством тонкостей работы в поле. К слову сказать, нас окружал лес, но западная его часть, которая примыкала в виде посадок к поселку — скрывала за собой поля, пребывавшие уж давно в забвении. Некогда плодородный сад с северной стороны, продолжал плодоносить, но впоследствии куда обильнее, благодаря возобновившейся заботе о нем.
Всего в километре текла река, небольшая, наверное, метров 15 в ширину, но в своей середине довольно глубокая и, как ни странно — довольно долго прогревающаяся, даже под июльским солнцем.
Мой распорядок дня был примерно следующим: 8:00 — подъем, 8:15 — тренировка, 8:50 — душ, завтрак, 9:00 — выдвигаюсь на работы (пока был еще мал, просто таскал воду или помогал женщинам в готовке еды, но, в основном, меня ставили на всякие мелкие поручения и незначительные задания), где-то около 15:30 я возвращался, мылся и начинал заниматься по книгам. К 17:30 я обычно заканчивал философию, она была мне наиболее близка, и я откладывал ее на конец, как некий десерт.
Затем было свободное время. Которое мы проводили втроем.
Я, Игорь и Катя.
Они были примерно моего возраста, плюс-минус полгода.
Игорь, как и я — очень уважал физкультуру, но его эталоном красоты был Рафаэль из черепашек ниндзя. Игорь, как и я, обладал белыми волосами и столь же светлыми мыслями. Мы часто сидели около реки и фантазировали о нашем будущем, общем будущем, которое мы воздвигнем. Мы представляли, что являемся пробудителями древнего пламени, поколением возрождающим забытые навыки и таланты… это нас сильно мотивировало.
Катя же была темновласой, умной и властной девочкой, и на наши рассуждения отвечала лишь смехом.
- Посмотрите на себя, две грязные деревенщины, если вы тут сможете просто выжить, то вам уже есть за что благодарить Бога, — частенько говорила она, и мы стреляли в нее недовольными взглядами.
Но на самом деле, она всегда поддерживала каждого из нас. Своей сильной стороной Катерина примечала медицину, в чем усердно занималась не только по книгам, но и по практическому опыту с врачом общей практики Карпенко Инной. Так ее звали все, так ее звали и мы. Инночка была уже немолодая, но очень жизнерадостная и открытая для мира, особенно для юной Кати, желавшей впитывать знания как губка.
10 января 2009 года мне исполнилось 11 лет. В то утро я проснулся пораньше и пошел в сад, в котором жила яблоня, особенная яблоня. Морозоустойчивое дерево было укутано снегом, среди которого тлеющими угольками мелькали яблочки.
Светало, оранжевый восход, словно зарево от пожара где-то вдалеке, навевал возвышенные и мирные мысли… я задумывался о своем предназначении, о моих делах под взглядом вечности… как внезапно на мои плечи легли руки. Я вздрогнул и глубоко вдохнул, но теплая рука закрыла мне рот.
- С днем рождения, дружочек — прошептала мне на ухо Катерина и звонко чмокнула в щеку. Я расплылся в улыбке и расслабился. Буквально через полчаса нас нашел Игорь.
После трогательных поздравлений он не замедлил спросить.
- Видимо, весь клан готовится тебя поздравить, Тохер, я с утра никого так и не встретил — сказал он, и я поморщился.
Игорь часто так называл меня, особенно выделяя последнюю букву, словно имитируя немецкий акцент.
Однако… тогда и нас с Катериной пронзили мысли… ведь мы тоже никого не видели. После не долгих обсуждений мы решили отыскать всех.
Три часа поисков увенчались провалов. Не следов, ничего. Мы проверили каждый подвал, каждую технику, которая сошла бы за транспорт… все было на своих местах, кроме людей.
Сперва мы подбадривали друг друга шутливыми ирониями, о том как старое поколение показало нам уровень розыгрышей. Затем наши лица тускнели все сильнее… от осознания того, что мы втроем думаем об одном и том же… тут какая-то дьявольщина.
До обеда мы сидели на кухне моего дома, оттуда в огромное окно из шести створок было видно почти все наше поселение. Никого так и не удалось заметить.
Я пил чай и думал над словами отца, всего пару дней назад, поздно вечером, когда он сделал мне подарок в виде эспандера «COC №3.5″ с силой сжатия в 148 кг, он сказал
- Ты у меня упертый, рано или поздно сожмешь, это отличный эспандер, мне его друг военный дарил, но даже наполовину сжать не могу. А ты сможешь… я надеюсь, ты многое сможешь из того, что не удалось мне сынок. Когда тебе будет 18, кто знает каким ты будешь, возможно, твое развитие удивит и тебя самого. Тогда на твой восемнадцатый день рождения я подарю тебе особый подарок. Он откроет тебе новые двери, которые отворить ты сможешь лишь по собственному желанию, если сочтешь это правильным. — я слушал словно завороженный и конечно не понимал на тот момент, что речь шла о документах.
- У меня есть человек, который все устроит, не задаром конечно, но все осуществимо. При этом ты останешься свободен. Всегда, в любой момент ты сможешь снова стать невидимым для мира — окончил свой загадочный монолог отец и ушел спать.
А я так и сидел на кухне, рассматривая звезды в окно. И снова, уже через несколько дней сидя на том же месте, я с интересом обдумывал его слова.
Но внезапно… все изменилось. Без права выбора, без минутки на раздумья… просто поставило перед фактом.
Над деревней стали мелькать, заслоняя солнечный свет, огромные тени.
Игорь тоже заметил и заорал — Самолеты!!! — после чего прижался к стеклу. Но буквально через полминуты, собственно, как и мы с Катей, он уже бежал в дальнюю комнату особняка, туда где нет окон.
В ней мы хранили постельное, полотенца и некоторую одежду.
Около десяти минут мы сидели беззвучно.
- Как это понимать? — сказала Катерина.
Мы вздрогнули от ее голоса, он был неестественно металлическим. Она принимала стресс по-своему, не паниковала, а напротив, становилась ледяным воплощением спокойствия.
- Не знаю. — прошептал Игорь, я видел как набухли венки на его висках, а колени непроизвольно качались из стороны в сторону.
- Мы все видели одно и тоже? — спросил я, словно наталкивая на идею о галлюцинациях
- Птицы — отчеканила Катерина.
- Вороны, по-моему — добавил Игорь.
- Теперь самое время понять, почему вороны… размером с девятиэтажные здания? — сказал я, пытаясь не зарыдать.
Все снова замолчали.
Они смотрели на меня глазами полными непонимания. Мы испытывали примерно равные чувства, и главное из них состояло в том… что увиденное нами — было попросту богопротивно, неправильно, ошибочно.
- А вдруг это новая экипировка для самолетов? Вдруг сейчас разворачиваются боевые действия? — спросил с легкой надеждой Игорь.
- Какой смысл в экипировке с видом вороны? Она привлечет лишь еще большее внимание — отрезала Катерина и вновь посмотрела на меня. А я посмотрел на Игоря, который пошел в сторону кладовой где было небольшое окно. Мы последовали за ним… и увидели то, к чему меня не могли подготовить книги. Любые книги мира.
По укутанному снегом полю великой ордой бежали звери. Лисы, волки, бурундуки, белки, медведи… и все были не менее пятнадцатиэтажек в размерах. По лицу Игоря текли слезы. Его рот беззвучно шевелился, пытаясь нам сообщить, что Игорь уже отринул хладный разум и просто не хочет умирать. Тоже было и с Катериной… она видела это, и ее глаза намокали все сильнее. Но, в отличие от Игоря, она не молчала.
- Это… неправильно… такое не должно быть тут… — говорила она, не обращаясь к кому-то конкретному. Я вытер влагу с собственных глаз, укусил губу, чтобы выйти из шока, почувствовал вкус крови.
Уже был закат. Оранжевое солнце, словно закат всей цивилизации, одаряло нас последними лучами… и секундами на раздумья.
Я привлек внимание ребят тем, что пошел к двери. Нет, не подумайте, что я особо смелый или впал в транс. Просто я прекрасно видел…
Видел, что зал стал мрачным. Очень мрачным. А единственным источником освещения в дневное время там было окно.
Ребята последовали вслед за мной, не знаю о чем они думали в тот момент. Наверное, уповали, что я придумал выход из ситуации.
Я остановился, едва ли переступил через порог зала и рухнул на колени. Мы все с потоками слез смотрели в окно, через которое на нас внимательно взирал глаз размером с машину. Желтоватый, лишенный разума, любопытный.