Прoтивный нaвязчивый смex прeслeдoвaл дaмпирa в eё пoискax; эти гoлoсa эxoм прoкручивaлись в гoлoвe зaeдaющeй плёнкoй. Рeйн бeжaлa вперёд, по плохо освещённому коридору, оставляя за собой пустые гильзы и литражи крови; склад, затем узкий проулок – на неё бежали ещё двое монстров: червеобразные уроды захватили тела двух рабочих-немцев, заменяя прежние головы на отвратительную свою – почти как у младенца с чёрными дырами за место глаз, с кроваво-красной кожей и рядом больших зубов – совсем как у взрослых. Странные и страшные, они замахивались на полукровку голыми руками, и ей приходилось защищаться клинками: тихий свист ножей, рассекающих воздух, и обе конечности валялись на полу, истекая кровью, но это их не останавливало: монстры заливисто смеялись, стоя на ногах, пытались откусить от агента Бримстоуна кусочек побольше, и ей приходилось всаживать в их черепа пули: выстрел, и от них не оставалось ничего, кроме кровавой каши на полу и стенах коридора. Рейн поняла стратегию сражения с этими уродами: их Ахиллесова пята – их собственная голова. Дампир отшатнулась, перезаряжая найденный на складе пистолет: осталось три патрона, и она надеялась, что их ей хватит, чтобы здесь не сдохнуть.

Где чёртовы живые фрицы, когда они ей так нужны?

Впереди, после пробежки комнаты с тюремными камерами, появилась дверь, и полукровка толкнула на бегу её плечом, открывая: она оказалась в спальном блоке: множество двухъярусных кроватей стояли в два ряда, возле их – забытые сундуки для личных вещей, а на потолке виднелись закрытые вентиляционные шахты… И Рейн здесь чертовски не нравилось. Зажатый в руках Leug P08 готов был в любой момент выстрелить по живой мишени; каблуки громко стучали о бетонный пол, и дампир постоянно осматривались, надеясь на какой-то подвох со стороны новых постояльцев военного комплекса. Метр за метром она продвигалась к решётчатой двери, прислушиваясь к каждому звуку, каждому шороху: трудно было сосредоточиться на чём-то одном, когда в голове прокручивалась одна и та же фраза…

Её мысли озвучили вновь:
- Привет! Не хотят ли нацисты выйти и поиграть? Обещаю… Я покусаю тебя! Ха-ха-ха!
И снова, и снова, и снова…
От чужого смеха закладывало уши.
И Рейн даже не почувствовала, как возникшая будто из ниоткуда тварь зацепилась за её ногу.
- Чёрт! – дампир резко обернулась и выстрелила в голову врагу, а потом заметила, как из вентиляционных шахт, пробивая решётку воздуховода, к ней ползли и остальные. Их было больше, чем две пули в пистолете, и Рейн поняла, что ей не справиться.

Хуже ещё то, что к ним подоспела артиллерия: «заражённые» этой гадостью немцы криво стреляли ей по ногам – управлять человеческим мешком было не под силу этим монстрам. Но, в любом случае, преимущество было на их стороне, и Рейн пришлось отступать, бежать, спасаться: она боялась даже обернуться – ей казалось, что они дышали ей в затылок.
- Мерзкие твари. Откуда они берутся? – озвучила свои мысли дампир, заворачивая за угол.

Монстры продолжали преследование; коридор, ещё один, ещё, и вот уже вторые казармы – они никак не отставали. Рейн слышала их противный смех, что через секунду сменился истошными воплями – голоса не принадлежали этим тварям. Здесь кто-то боролся за жизнь, и дампир надеялась, что хоть один из них останется целым и невредимым – она уже и забыла, что такое вкус настоящей тёплой крови. И когда полукровка прыгнула в сторону, сбивая каблуками дверь с петель, то успела заметить, как те, кто орал нечеловеческим голосом, были те самые солдаты во главе с офицером, чьё фото красовалось в списке целей Бримстоуна.

На сцене собрались все главные артисты военно-политической драмы с печальным исходом для некоторых ролей.

Рейн и солдаты Третьего Рейха впервые в жизни действовали рука об руку – на время: убивать этих тварей проще группой; чёртовы черви клацали мощными челюстями, пытаясь перегрызть человеческие тела. Дампир выстрелила два раза: две твари замертво упали на пол, как и опустевший пистолет. Кромсать мерзких монстров клинками – слишком долго; полукровка старалась не упускать из виду свою цель: как только она закончит с гадкими существами, то возьмётся за офицера. Она заметила, как тот, отмахиваясь от червеобразной гадины ножом, не справился, и огромный слизень начал прогрызать мощными челюстями голову мужчины, хрустя костями того, как капустой. Дампир отвлеклась, когда червяк прицепился пиявкой ей в руку, и ей пришлось наступить тому на хвост – гадина её отпустила, а через секунду была обезглавлена. Рядом упал первый человеческий труп, на который кинулись голодные монстры; второй, выстрелив последний раз из полуавтомата в потолок, последовал за своим товарищем в иной мир.

И когда Рейн осталась одна… всё стихло.
Бой прекратился.
Все монстры уставились на неё бездонными глазами, затянутыми тонкой мышечной плёнкой.

Дампир встала в боевую стойку, готовясь к удару; твари противно хихикали, и только сейчас Рейн заметила, что теперь вместо привычного лица офицера, запомнившегося ей по чёрно-белой фотографии в документах, на неё смотрела изуродованная детская голова. За неё почти что выполнили всю грязную работу.

- Очень мило.
- Я буду носить тебя как ледерхозен.
- Кем бы ты ни был, ты только что сказал не те слова, — улыбнулась полукровка, проводя пальцем по окровавленному лезвию клинка, собирая подушечками оставшуюся кровь. А затем она её испробовала: мерзко и гадко, но этого должно хватить, чтобы отправить этих существ туда, откуда они пришли.
Прямиком в Ад!

Рейн резко пригнулась, подбирая с пола оставшиеся от фрицев полуавтоматы Greaser Artil и Bergstein MP28, затем прицелилась, зажимая спуск: шквал пуль полетел в сторону голодных монстров, не успевавших до неё добраться; кровавая палитра раскрашивала серый холст комплекса в яркий цвет. Эти мрази защищали своего кукловода, и дампир, выстрелив твари в голову в упор, ударила двух остальных острыми каблуками, продырявливая их тонкие тельца; она медленно двигалась к цели, уничтожая остатки червей, а когда разгоряченное дуло автомата смотрело в лоб бывшему офицеру, она вновь зажала спуск: свинцовый дождь взорвал марионетку фейерверком.

Тело офицера упало на пол, как и изрубленные тела червеобразных существ – всё кончено, кончено. Рейн еле выстояла на ногах, но, выдохнув, резко оторвала заляпанные нашивки с униформы бывшего члена G.G.G. Она оторвёт фотографию цели позже – когда будет хоть немного безопасно.
«Р. Вайхер. Бригадефюрер. Уничтожен».

Рейн побежала дальше, минуя ещё одни казармы и натыкаясь на заколоченную деревянную дверь: острые клинки, махнувшие двумя крылами, порубили вход в щепки, и полукровка вошла внутрь: просторная ванная комната, с многочисленными металлическими шкафчиками, на которых был нанесён орёл Третьего Рейха; спускаясь по ступенькам, можно было выйти в душевые, но кто-то подготовился заранее: все колонки и краны были выкручены на полную мощность, и Рейн понимала, что у неё не было выбора – её путь шёл через водную смертельную ловушку.
Позади — эхо едкого смешка – твари снова появились тут и догоняли её.

Дампир тяжело выдохнула, на секунду прикрывая глаза, собралась с мыслями и… спустилась по ступенькам, в воду; соль тут же вступила в реакцию и начала пузыриться вокруг её ног, и полукровка бегом направилась в правую сторону от душевой – там должен был быть выход; сапоги скользили по кафелю, застревали в трещинах и стыках; под пеленой мутной жидкости разглядеть ничего было нельзя. Дампир лелеяла надежду на скорый выход – она терпела адскую боль, чувствовала, как её кожа покрывалась волдырями, стискивала зубы каждую секунду, чтобы не закричать, но когда она наткнулась на тупик, – заваленный руинами и металлическими перекладинами проход, — весь её мир треснул в ту же секунду. Пусто. Выхода нет. Куда теперь?
- Здесь должен быть способ пробраться.

Будто вторя её словам, пол под ногами пошёл трещинами, и дампир упала вниз, в затопленные уровни базы; оказалось, что проблема была вовсе не в открытых кранах душевых. Полукровка чуть не захлебнулась, но вовремя выплыла к поверхности; Рейн стала быстро осматриваться, ища способ выбраться отсюда; впереди, среди бетонных глыб и разрушенных металлических конструкций, спряталась треснувшая стена, и дампир закинула в её сторону гарпун, подцепляя пиком небольшую дыру, а затем потянула на себя цепи – импровизированный выход готов, и девушка стала грести к «суше». Тело нереально болело, и девушка чувствовала, как тяжёлые полуавтоматы тянули её вниз, но она продолжала изо всех сил плыть, чтобы спастись; наконец, через несколько минут, показавшиеся ей вечностью, девушка добралась до лестницы и, взобравшись на ступеньки, присела, чтобы перевести дух. Чёрт, она не думала, что всё могло зайти настолько далеко.

- Солёная вода, конечно, — на выдохе произнесла она, осматривая всю себя: кожа пошла пузырями, лопалась, отслаивалась… Если она в ближайшее время не найдёт источник крови, то Бримстоун может смело вычёркивать её из списка своих агентов, как она в своём листе – офицеров. Дампир отстегнула от ремней полуавтоматы, взяла их в руки и уже хотела проверить на пригодность, как заметила на металлическом корпусе белые солёные отложения. Отлично, теперь она осталась ещё и без огнестрела. — Оружие пришло в негодность. Оно бесполезно.

Рейн выкинула пушки в воду, наблюдая, как они пропадали в мутной пелене. Нужно продолжать путь. Дампир встала на ватных ногах, упёрлась руками о перила, медленно поднимаясь по многочисленным ступенькам. Одна, две, три… Вроде болевые ощущения и усталость прошли – осталось лишь изуродованная обложка. Рейн вышла в коридор и, увидев рубильник, подбежала к нему и опустила рукоять, заставляя лампочку над пультом загореться зелёным. Через секунду лифт прибыл, и Рейн вошла внутрь, нажав на кнопку; двери закрылись, и девушка выдохнула. Она жива. Пока жива. Но надолго ли? Ей об этом совершенно не хотелось думать.

Хотелось просто продолжить свой путь до самого конца.
И не погибнуть.