В   русскoй и   сoвeтскoй культурe сущeствoвaл тaкoй сeбe устoйчивый типaж укрaинцa   — xoзяйствeннoгo, с   xитринкoй в   глaзax. Хитрость южан вошла в   поговорку, в   анекдоты. Да   и   сами украинцы считают себя нацией довольно хитрой. Мне представляется, что этот стереотип сыграл с   «Ненькой» злую шутку: можно обхитрить одного человека, двух, обдурить даже сотню тысяч. Но   нельзя обмануть весь мир.

О   хитрости

Глубочайший провинциализм украинского политикума состоит в   том, что его необязательность (а   точнее, беспринципность) возведена в   культ: бесконечные переходы из   партию в   партию, противоречащие друг другу заявления коллег и   даже одних и   тех   же лиц, нежелание выполнять уже подписанные документы   — все это родовые черты местечковой, провинциальной политики. Самое удивительное, что данную, мягко выражаясь, «непоследовательность» здесь считают искусством настоящего политика и   нормой.

В   результате, зарубежным партнерам приходится вести переговоры со   стороной, которая не   считает нужным и   обязательным честно договариваться   — потому что завтра (по   её мнению) все переиграется заново. Так зачем   же исполнять обязательства, особенно, если они причиняют некоторые «неудобства»? Можно дерзко предположить, что иностранные попытки приручения Украины с   помощью всяческой «мягкой силы» проваливалась, поскольку аборигены постоянно обворовывали «захватчиков» до   нитки.

Такова   — исконно народная   — суть и   пресловутой украинской «многовекторности», которая со   стороны иногда даже кажется изворотливой дипломатической игрой. Когда очередной украинский «гарант» делает громкие заявления, а   на   следующий день диаметрально противоположные, не   понимающие сути явлений политологи сетуют на   подковерные игры. На   самом деле, это кондовое чувство хуторянской необязательности: никому ничего не   должен, что хочу, то   и   ворочу, хочу   — жинку бью, хочу   — милуюсь.

Внутренняя расхристанность «первого парня на   деревне» страшно далека от   дисциплины современного общества, выдрессированного огромными производствами, сложными технологическими цепочками, глобальной финансовой дисциплиной. Она выдаёт внутреннюю отсталость и   безответственность украинского общества. Отсюда   же исходит идеализация архаичной доиндустриальной эпохи с   её свободным отношением со   временем, мазанками и   макитрами, стремление вернуться к   вышиванкам как к   некоему магическом оберегу.

Люди, мнящие себя «национал-патриотами», как правило, являются горожанами лишь в   первом-втором поколении. Быть носителями архетипов народного сознания для них абсолютно естественно. Однако кондовая провинциальная хитрозадость   — очень плохое подспорье в   современном мире отточенных формулировок, дипломатических полутонов, юридических тонкостей. Дуболомы в   высших кабинетах не   умеют и   просто физически не   могут наладить тонкий и   чувствительный государственный механизм. Нет у   них государственнических традиций, дипломатической школы, адекватного образования. Они лукаво подменяются подтасовками исторических фактов, ультранационалистическими лозунгами и   сиюминутной ложью. Расчёт на   то, что как-нибудь потом выкрутимся, что-нибудь придумаем, схитрим…

Однако системно-наплевательский подход ко   всевозможным договоренностям и   реалиям рождает ответное отношение «цивилизованного мира» к   «туземцам»: глуповатым, живущим одним днём, жадным до   стеклянных бус. Они выпадают из   числа достойных равного партнёрства наций и   становятся закономерной жертвой экспансии более развитых стран. Нецивилизованные аборигены подлежат колонизации «ради их   же блага», рассуждают колонизаторы. Подпаивают местного царька и   раздают туземной знати побрякушки. В   обмен   — концессии на   недра и   красивые рабыни.

Нам давно знакома (и   даже привычна) характерная для Украины хуторянская манера государственного вранья. Однако к   сейчас к   бесконечному вранью прибавились ещё и   дубинки вооруженной челяди. И   если первое, как я   уже сказал, органично для украинской политики, то   второе начинает представлять реальную угрозу для ближайших соседей: как очаг экономико-политической нестабильности, центр нелегальной торговли оружием и   территория разгула вооружённых группировок. Заволновались даже теряющие барыши колонизаторы. Можно обмануть домашних, но   нельзя обмануть весь мир. Можно внутри страны сажать в   тюрьму диссидентов и   говорить о   «демократических переменах», но   извне объективная ситуация видится несколько иначе: в   мире Украина признана очень неблагополучным государством.

Согласно даже официальным данным, только за   2014–15 годы и   без учета территорий, которые Киев на   сегодня не   контролирует, ВВП страны снизился на   16,49%; промышленность рухнула на   22,15%; перевозка грузов уменьшилась на   19,63%, строительство   — на   целых 32,26%; оптовая торговля упала на   25,37%, розничная   — на   27,52% и   так далее. Электроэнергии сегодня во   всей Украине вырабатывается и   потребляется меньше, чем в   одной Москве, а   молитвенно выпрошенный спасительный транш от   МВФ в   1   миллиард долларов   — это смехотворная 1/25 часть бюджета той   же Москвы.

Ныне Украина занимает 135   место в   рейтинге 159 стран и   территорий по   экономической свободе; является   — согласно отчету «Репортеров без границ»   — страной с   несвободной прессой (ещё в   2013 году «частично несвободной»); государством, где   — согласно докладам ООН и   международных правозащитных организаций   — практикуются пытки и   похищения людей. Постмайднанная Украина стала также самой нищей страной Европы. На   1 июля 2016 года её государственный долг достиг фантастической величины и   превысил полтора триллиона гривен (более 90% национального ВВП).

Одновременно число тех, кто считает себя бедным, за   год достигло 79% населения страны. На   следующий год в   бюджете запланированы показатели минимальной пенсии в   размере 48   долларов, что меньше всего в   Европе, и   минимальная зарплата в   60   долларов (в   2013-м году она была в   три раза больше). По   данным службы занятости Украины, в   стране уровень безработицы молодежи до   24 лет составляет 25%, а   общая численность безработных в   первом квартале 2016 гола составляла 1   млн 800 тысяч, что на   100 тысяч больше, чем еще год назад. По   разным оценкам от   6 до   8   миллионов украинцев вынуждены работать за   границей.

Современный глобальный капитализм   — это жёсткая система конкуренции, и   за   рубежом будут ориентироваться в   своём отношении к   Украине на   реальные цифры экономики, а   не   патриархальные картинки мегамарша вышиванок и   рекорды игры на   трембите. «Я   политикой не   интересуюсь»,   — хитрят вчерашние майданщики. Три года ярились в   соцсетях и   спорах, а   теперь в   сторону от   содеянного. Манера прикинуться сельскими дурачками не   спасает от   жестокости колонизаторов, как не   спасёт профессиональных лгунов от   гнева тех, кто решится родные города от   колонизаторов очистить. Украинские майданщики   — с   косыми от   бесконечного вранья глазами   — это вполне закономерный объект для мести разъярённого народа. Но   что делать с   самим народом   — плотью от   плоти майданных суеверий и   сельских упрощений?

Был я   когда-то в   Белоруссии. А   белорусы, надо сказать, южных братьев недолюбливают. И   тому виной не   только преступления украинских националистов на   территории Белоруссии во   время Великой Отечественной войны (например, Хатынь). «Очень хитрые, нечестные, обмануть могут»,   — раздраженно говорят о   нас сябры. Есть в   их   словах доля истины. Наверное, нужно потихоньку начинать исправляться. Вранье это не   хитрость   — это глупость.

Константин Кеворкян