Знaeтe, чeлoвeк никoгдa нe цeнит тo, чтo имeeт. Вoт xoдишь ты пoд сoлнцeм здoрoвый, мoлoдoй и нe зaмeчaeшь зa свoими прoблeмaми eгo свeтa. Душит тeбя скoрбь, пeчaль, мысли зaняты oдними тoлькo дeньгaми, дa кaк иx зaрaбoтaть. Нaдeeшься нa близкиx и друзeй, нa плeчo oныx и пoмoщь. A пoтoм внeзaпнo Бax! И всe. Двa гoдa нaзaд умeрлa мoя мaмa, мoй eдинствeнный рoднoй чeлoвeк пo крoви. Ax, дa! Oт рaкa этoй сaмoй крoви и пoмeрлa Тaмaрa Aнaтoльeвнa. Жили мы с нeй душa в душу, бeднo, нo нe голодно. Умерла посреди ночи мама, захрипела, забулькала и отдала Богу душу. Плохо помню, как добралась до дома своего друга детства Влада Оратова. Грозу только запомнила и ливень холодный стеной. На следующее утро сморила меня лихорадка. Спасибо Владу и родителям его. Все сами сделали: и похороны с поминками справили, и меня на ноги поставили. Месяца два я болела, врачи уже руками разводили, мол, делаем все, а результатов чего-то нет. И тут смилостивились надо мной высшие силы, и буквально через неделю поднялась я с кровати. Влад, чтобы развеселить меня, предложил совершенно глупую идею – купить гроб.
- Вот ты, Ава, — говорил он, — все о смерти говорила в больнице, звала ее одну окаянную. А у тебя, между прочим, завтра День рождения. Давай подарю гроб тебе, он всегда пригодиться может.
- А давай, — усмехнулась я. – Если в этой году не помру, то тебе гроб передарю. Денег на подарок для тебя у меня все равно нет.
Поговорили, да разошлись. А на следующее утро Влад приволок ко мне во двор гроб. С него все и началось.

Помню подарок как сейчас: светло-коричневый, полированный он блестел в лучах солнца своими золотистыми ручками. При взгляде на него мне сделалось дурно. Но довольно улыбающаяся мина Влада в купе с огромным букетом ромашек отмели предчувствие напрочь.
- С Днем рождения, дорогая Агафья Егоровна! Желаю вам прожить этот год в здравии и счастье, а также – сбагрить эту кучу досок, — Владу кивнул в сторону гроба, — вашему другу 17 октября.
- Спасибо, — улыбнулась я и обняла друга в ответ.
- Мне для тебя ничего не жалко.
Влад был моим единственным другом, очень близким, надежным. Только благодаря ему я нашла в себе силы жить дальше. Он смешил меня, заставлял вставать с постели, кормил и ухаживал за мной. Влад стал для меня братом, о котором я мечтала с детства. Ему я была обязана всем, что имею и верила другу я безгранично. Но приходилось бороться с его огромным недостатком – Влад был мастер придумать и осуществить безумные идеи с розыгрышами. Потому, когда мы подпили домашнего вина, и друг подмигнул мне, меня передернуло.
- Нет.
- Ава, ну не нуди, — Влад скорчил обиженную гримасу, — давай, соглашайся.
- Влад, ты…
- Да как можно в такое верить? Ава, суеверия – пережиток прошлого.
- Я не верю. Просто противно как-то.
- Брось, будет весело!
Мигающая под потолком лампочка добавляла моменту схожести с малобюджетными фильмами ужасов. Два подвыпивших друга стоят в затхлом сарае и гипнотизируют взглядом гроб.
- Хочешь быть первой?
- Нет уж, — я сложила руки на груди. – Я вообще лезть туда желания не имею.
- Зануда.
Влад открыл крышку. С видом графа Дракулы он опустился в гроб. Пальцы его проскользили по бокам гроба и парень вскрикнул.
- Что с тобой?
- Заноза, — Влад показал мне указательный палец. – Раз моя бесценная кровь пролилась, то я обращу тебя в свою религию!
Влад подхватил меня под колени и я, потеряв равновесие, упала на него. Трепыхаясь, я перелила вино. Новое платье вместе с маникюром благополучно помахали мне пятерней.
- Отпусти!
Я осыпала друга градом тычков и пинков, прежде чем он соизволил отпустить меня. Выбравшись из «объятий смерти», я поправила одежду. Влад смотрел на меня с удивлением. Я нервно одергивала платье, второй рукой пытаясь пригладить волосы. Пребывание внутри подарка оставило чувство страха с послевкусием опасности. Нет, я не боялась гробов, покойников или кладбищ, вдобавок данный экспонат новый, никто не поспел в нем полежать. Кроме нас с Владом. Нет. Я не была суеверной, но не могла понять причину своего страха. Просто мне очень хотелось убраться из сарая как можно скорее.
- Ава, — сглотнув, подал голос Влад.
Я облизала губы. Сложив руки на груди, я смерила его строгим взглядом сверху вниз. Провинившийся друг пожал плечами и поспешно вылез из гроба.
- Товарищ граф, — монотонно отчеканила я, — раз вы восстали из векового сна, то пройдемте со мной. У нас чай стынет, и на торте свечи еще не задувались.
Довольный тем, что на него больше не злятся, Влад проследовал за мной в дом. А гроб остался в одиночестве ожидать часа, когда сможет перекочевать из моего двора во двор Оратова. Там поуютнее будет.
Праздник, как и все хорошее, закончился. Жизнь потекла в привычное русло: занятия перед поступлением, морковки с огурчиками, вечерние посиделки с местными. Подарок Оратова мирно соседствовал со мной на одном участке, и я даже позабыла о его существовании. Но ненадолго.
После моего Дня рождения прошла ровно неделя. С утра пораньше меня разбудил толчок в спину. Открыв не без труда один глаз, я свалила на пол книги. Торопливые шаги по направлению от спальни к входной двери заставили меня позабыть о сне. Неужели я забыла закрыть дверь на ночь? Вооружившись светильником, я проследовала в коридор. Вот же! И правда не закрыла. Солнце начинало заливать все вокруг. В его еще едва теплых лучах зияла темным пятном приоткрытая дверь сарая. По спине пробежался холодок. Выходит, что злоумышленник проник в мой дом, взял ключи от сарая и теперь спрятался в нем? Да там же самая ценная вещь это гроб! И калитка рядом, проще же было… Стоп! Гроб.
- Влад, выслушай меня, — шептала я в трубку телефона, направляясь к сараю. – Срочно дуй ко мне. У меня кто-то посторонний в сарае.
- Минуту. Только сама не иди!
Ага, не иди. Я бы и рада прислушаться к словам друга, да как только я увидела двери сарая, так больше не имела сил сопротивляться. Ноги сами вели меня к гробу. Не то чтобы мне было страшно. Нет. Я чувствовала опустошение. Голова опустела, не осталось и следа от переживаний, я не испытывала ничего. Ноги переставлялись сами собой. Тело сделалось тяжелым, кровь будто бы застыла в жилах. Было очень холодно и хотелось спать. Вот доберусь до гроба, тогда все снова будет хорошо.
- Агафья…
Порыв ветра качнул дверь сарая, и она со скрипом распахнулась. Лучи солнца не проникали вглубь, с порога гроб был виден лишь наполовину. Упиревшись руками в косяк, я заскулила от боли. Носки уперлись в землю, и я выгнулась дугой. Зажмурившись, я сцепила зубы. Холод медленно отступал от рук и ног. Судорожными подергиваниями он стекался к сердцу. Ветер со свистом обрушился с веток яблонь на мою спину и, полоснув ногтями по дереву, я упала на колени. Не без труда мне удалось подняться. Сняв со стены фонарь, я посветила в сторону гроба. Тот стоял чуть под углом, хотя мы оставили его «ногами» к входу ровно. Верхняя часть крышки оказалась открытой. Сглотнув, я сделала шаг к гробу. В свисте ветра послышался стон. Потолок «кашлянул» пылью то ли от прыжка то ли от удара и все наконец-то стихло. Луч света выхватил обивку гроба. Направляя его вверх, я зажала рот рукой. Подушка, залитая вином, лежала сбоку от гроба. Хотя я точно помню, как Влад пригладил ее и уложил в изголовье.
- Агафья, — чья-то руки сжали мои плечи.
Крик сорвался с моих губ и, развернувшись, я ударила подкравшегося человека фонарем по голове.
- Да что такое? С ума выжила?
- Влад? Влад, извини!
Друг отшатнулся от меня и вытянул руку. Из брови его сочилась кровь. Я опустилась на колени. Неведомая сила, ведущая меня к гробу, отпустила мою душу, а на ее место пришел страх. Я согнулась калачиком и зарыдала.
- Ава, что стряслось? Пойдем в дом, все расскажешь. Ну же, поднимайся.
Влад напоил меня валерианой. Не сказать, что корешки возымели должный эффект, но я хотя бы смогла более ли менее внятно говорить.
- Неделю назад началось, — выдавила я. – Я до ночи за книжками сижу, и кофе литрами глушу. Так вот. Сначала стали беспокоить шорохи. Ну, мало ли что, дом старый, скрипит, шуршит. Это ничего. Затем стоны появились единичные. Поскулит будто собака, только более глухо, да успокоится. Я значения не придавала. Потом перед самым рассветом кто-то под окнами бродить начал. Сколько подкараулить не пыталась – ноль. А трава под окнами примята, но других следов нет. А сегодня самое страшное приключилось. Я проснулась от толчка в спину. Гляжу, а дверь открыта. А еще шаги слышала. Этот некто, что в дом прокрался, быстро к порогу устремился. Я тебе позвонила и за ним.
- Ава.
- Не перебивай. Я не хотела идти, меня заставили. Не знаю кто, но он хотел, чтобы я пошла в сарай. Я сопротивлялась, смотри, — я ткнула ему в лицо окровавленные ногти. – За дверь хваталась, та толку! Впихнули меня в сарай, а там гроб этот будь он не ладен! Стоит боком, и подушка рядом с ним валяется. Мы же его ровно оставили стоять, и подушку ты положил в изголовье! Я хорошо помню…
- Успокойся, — Влад ухмыльнулся. – Дуреха. Чего же вы девушки все такие трусихи? Черти, хочешь сказать, к тебе в гроб ложиться ночью приходят?
- Забери свой гроб. Сожги, выкинь или продай. Не хочу, чтобы он в моем сарае стоял!
- Продай – не купит никто, а надо бы. Да стоит дорого для Зиновьевых.
- Зачем им гроб?
- Тетя Наташа на рассвете умерла. К тебе шел, видел, как Ленка ревет, а у дома скорая стоит. Пневмония у нее была вроде. Ты бы тоже не шастала полуголая, а то заболеешь. Мать говорила, что еще три человека заболели. А ты мне про потусторонние страсти рассказываешь. Вирус мутировал, реален он, а не твои черти.
- Конечно, — хмыкнула я. – Не с тобой же чудеса творятся.
- Авачка, не бойся. – Влад сжал мои плечи. – Я не верю, что тебя нечисть всякая навещает перед рассветом, но это не значит, что я оставлю тебя наедине с твоим страхом. Я останусь с тобой на ночь, и мы вместе поймаем того, кто так жестоко над тобой подшутил. Хорошо?
- Хорошо.
Обещание Влада придало мне сил. После перенесенного потрясения сесть за учебники я не смогла. Уговорами друг заставил меня отправиться на прогулку. Вплоть до самого вечера мы просидели на берегу реки, вспоминая детство. Влад травил анекдоты про русалок и подтрунивал надо мной историями о водяных да леших. С момента смерти мамы я еще так не смеялась. Благодаря Владу я забыла о гробе с его сюрпризами. Мне уже казалось, что я и вправду перезанималась, вот и додумала себе «нечистого» подтекста к чей-то злой шутке. Действительно, когда Оратов приволок ко мне во двор гроб, подарок мог заметить кто-то из соседей. Да и выпивох у нас в деревне хватало, а они, как известно, на все готовы ради бутылки.
Солнце садилось. Его багряные лучи окрасили линию горизонта в алый цвет, нарисовав бликами на воде дорожку. Я положила голову на плечо друга и улыбнулась. Детьми мы бегали на речку в закат. Лерка, моя одноклассница, придумала занимательную игру. Деревенские считали ее бабку ведьмой, а подруга активно пользовалась славой той себе на пользу. Мы Лерку боялись и верили ей, не сомневаясь. Так вот. По ее словам в последних лучах солнца, в момент, когда они зашипят, нужно глянуть через левое плечо и тогда можно увидеть на том берегу нечисть. Поддавшись воспоминаниям, я выполнила ритуал одноклассницы. Вода зашипела и в угасающем луче солнца я заметила фигуру мужчины. Из-за расстояния я не сумела разглядеть его, но, кажется, у него было синюшное, опухшее лицо. В ноздри ударил запах разложения, и я качнула головой, поморщившись.
- Что случилось?
- Задумалась, — откликнулась я.
Когда я вновь взглянула на соседний берег, то там уже не было никого. Улыбнувшись другу, я поднялась с берега. Видать, перегрелась. Прав был Влад – мне стоит отдохнуть. Вон, какие страсти мерещатся! Того гляди и вместо института придется в больничку ложится.
Как только моя голова коснулась подушки, я провалилась в сон. Странно, но кошмары меня не мучили. Влад решил поиграть в джентльмена и спать ложиться отказался. Что же, баба с возу…

- Влад, нельзя тише? Тут люди спят.
Хлопок двери заставил меня подпрыгнуть. Шаркающие шаги стихли в глубине дома, и я села на кровати. Сон помахал мне рукой, уступив место настороженности. Я на цыпочках пробралась к двери. Влад приложил палец к губам и кивнул в сторону двора. Вид у него был слегка помятый. Видимо, заснул прямо за столом. Злоумышленника видеть он не мог. Тут мне стало страшно. Шорохи со стонами наслоились на вчерашнее видение странного типа на соседнем берегу реки, и к горлу подкатила тошнота. Взяв таки себя в руки, я проследовала за другом к порогу.
Я не удивилась тому, что дверь в сарай была открыта. Теперь я понимала, почему время пред рассветом считали самым страшным: на улице было уже не темно, но еще и не светло, прохлада сражалась с жарой в воздухе, давая чувство настороженности. Солнце только начинало подкрашивать небо лучами, отчего последнее выглядело грязным и рваным. Порывы ветра трогали верхушки черных деревьев и те отбрасывали жутковатого вида тени на злополучный сарай. Подпитанное страхом сознание рисовало в малиннике и углах жутких тварей, которые только дожидались момента, чтобы схватить, а потом разорвать человека на части. Дверь сарая поскрипывала, покачиваясь слегка на ветру. И все бы ничего, вот только злополучный гроб томился в самом темном углу.
Влад первым вошел в сарай. Из-за плеча друга я увидела, что ритуальная принадлежность покоится в полуметре от лопат и тяпок. Сердце с тяжестью ударило в ребра. Вчера эта чертова деревяшка стояла на пару шагов левее. Да куда страннее было не перемещение. Вокруг гроба остались следы волочения, но отпечатков ног злоумышленника почему-то не осталось. Словно некто прыгнул с порога на гроб, затем потаскал его чуток и тем же способом покинул сарай.
- Свети на гроб, — Влад передал мне фонарь. – А сама на месте оставайся.
Я согласно кивнула. Меньше всего мне хотелось приближаться к этой штуковине слишком близко.
Замахнувшись серпом, Влад распахнул крышку. С губ его сорвался шумный выдох то ли сожаления, то ли разочарования. Рука с серпом опустилась, и он повернулся ко мне.
- Ава, мне очень жаль.
Собравшись с духом, я приблизилась к гробу. На подушке лежала пушистая тушка моей кошки Марфы. Из глаз брызнули слезы. Какое чудовище могло сотворить такое с животным?! Голова кошки была повернута к спине, местами из-под шерсти торчали осколки ребер, а темная кровь залила белоснежную обивку гроба.
- Она пропала три дня назад, — всхлипнула я. – И вот, вернулась…
- Ава, — друг обнял меня. – Может, Марфу сбила машина, а потом ее сюда подбросили.
- За что? Кому я сделала плохое? Почему надо мною так издеваются?!
- Агафья! – Влад встряхнул меня. – Сейчас мы похороним Марфу, а потом я пройдусь по деревне, новости узнаю. Ты же знаешь, какие люди у нас болтливые.
- Угу.
- Я останусь на ночь у тебя. Слышишь, Ава? Буду караулить этих шутников столько, сколько потребуется. Они понесут наказание. Веришь мне?
- Да, — растирая слезы кулаком по лицу, кивнула я.
На том и порешили.
Две ночи прошли спокойно. Гроб вел себя подобающе статусу: смирно стоял в углу сарая с закрытой крышкой. Ради моего спокойствия Влад перетянул гроб веревками, а двери в сарай снабдил дополнительным амбарным замком. Погода тоже радовала: тепло, безветренно, ясно. Никаких скрипов или топота, а также шорохов и открытых дверей. Тишь да благодать. Деревенские же не порадовали новостями. Видимо тот, кто измывался надо мной, были не глуп или же труслив. Дознавшись, что я ночую с Владом, злоумышленник залег на дно. Да он сейчас меня не особо волновал. Сегодня утром умер мой сосед. И опять от пневмонии. За семь дней сгорел. Местное отделение не справлялось с больными, и как сказала теть Варя — с десяток уже в город отправили. Откуда только эта зараза взялась?
- Ава, видишь, все в порядке, — начал Влад издалека.
- Ты хочешь уйти?
- Отец просил привезти врача из города. У матери опять давление скачет, — чуть виновато откликнулся друг.
- Влад, прошу тебя, — я схватила его за руки. – Всего одна ночь и все. Три ночи, сегодня ведь третья. Если не случится беды этой ночью, то все. Пожалуйста, одна ночь! С Людмилой Сергеевной за это время не случится ничего, таблетки же у нее есть. А я… Влад, мне так страшно!
Сама не знаю, что на меня нашло. На фоне полного благополучия меня накрыла волна ужаса. Кожа покрылась липким потом, сердце билось так сильно, что становилось трудно дышать. Я схватила Влада за грудки и впилась немигающим взглядом в его глаза. Я просто была уверена, что именно сегодня неведомая беда покажет свой лик. Но только нам обоим. По-другому никак. В противном же случае она никогда не оставит нас.
- Ну, ладно, — выдавил Влад. Друг побледнел, вглядываясь мне в лицо. Видимо, выглядела я сейчас не лучше жителя Помпей. – И то, только чтобы ты убедилась – все и сегодня будет спокойно.
С наступлением вечера Влад пришел ко мне. Сегодня друг решил изменить тактику. С наступлением ночи он глотнул маминой настойки и направился в сарай поджидать недруга. Вот только я его оптимизма отчего-то не разделяла. Страх отступил, но на душе было тревожно. Я половину ночи прокрутилась в кровати, но ни в одном глазу, как говорится. Напившись валерианы, я заняла пост у окна. С наступлением рассвета все кончится. Вот дождусь здесь и выпущу из сарая Влада. Пусть тогда потешается на здоровье над моей глупостью. Благо, ждать осталось недолго.
- … мой гроб… верните!
Я подскочила на месте. Сама не помню, как оказалась за столом. Да еще и уснула! За окнами начинало светать. Ветер пошевелил листы тетради, и я перевела взгляд с окна на стол. На измазанном грязью листе печатными буквами было выведено: «Верните мой гроб».
Сорвавшись с места, я бросилась к входной двери. Она, как и дверь сарая, оказалась открыта. Но мне было уже все равно. Влад там один, ему нужно помочь!
Влетев в сарай, я замерла на пороге. Подарок друга валялся в паре шагов от меня, перевернутый и измазанный той же грязью, что и тетрадь в доме. В полумраке я разглядела широкоплечую фигуру, стоящую спиной ко мне. Рука моя дрогнула, и свет фонаря выхватил бледное лицо друга. Влад лежал на спине. Черты его исказил ужас, запечатлев их камнем на лице. Он загребал пыль ногами, будто пытался отползти от неизвестного, и закрывался от гостя руками. Хотя тот ничего не предпринимал.
- Кто ты? – спросила я.
Незнакомец развернулся ко мне в пол оборота. В нос ударил сладковатый запах гнили. Луч фонаря дрогнул, и я сдавленно пискнула. Одутловатое лицо мужчины обтянула мраморная кожа с множеством ссадин и кровоподтеков, пустые глазницы пригвоздили меня к месту, оставляя лишь возможность рассматривать его распадающуюся от гниения плоть. Мертвец поднял руку и указал на меня:
- Верните мой гроб.
Его голос хриплым стоном из груди оттолкнулся обо все углы сарая. Острая боль пронзила голову, и я упала на колени. Перед глазами все расплылось. Гул шагов мертвеца разом со стонами Влада заставляли страх расти. Меня тошнило от вони разложения, липкий пот стекал по лицу, свидетельствуя о моей беспомощности. Я озиралась беспрестанно по сторонам, но не могла больше ничего увидеть.
- Верите мой гроб, — раздалось над самым ухом. – Иначе пожалеете. Изведу. Глазом моргнуть не успеете.
Глаза заслезились от смрада. Ритм сердца клекотал в ушах, дыхание сбивалось от каждого удара. Очень хотелось открыть глаза и взглянуть страху в лицо. Но не получалось, как я только не старалась. Оказывается, что видеть тьму и только гораздо страшнее лика самых жутких монстров. Слух улавливает малейший шорох, мозг рисует все ваши кошмары, усиливая их многократно. Пара часов такого видения и прощай, рассудок.
- … гроб, — чья-то рука легла мне на плечо. – Агафья, ты слышишь меня?
Щелк! Сознание моментально прояснилось, и веки распахнулись, словно по взмаху волшебной палочки. Удивлению моему не было предела, когда я увидела Влада. Друг выглядел привычно, не осталось даже следа от недавней паники. Только одежда и лицо были испачканы пылью.
- Что случилось?
- Не помнишь? – удивилась я снова. – Я проснулась и увидела на столе записку. Там просили вернуть гроб, кажется. Я бросилась в сарай, а затем…
Четко сформированная мысль оборвалась. Я качнула головой и уставилась на Влада. Он смотрел на меня выжидающе. Попытки вспомнить что-либо успехом не увенчались, и я только пожала плечами.
- Я тоже не помню ничего. Пошли, покажешь мне записку.
Странно, но записка тоже пропала. Тетрадь лежала на столе, но листы хранили только мои записи про медицину. Ни грязи, ни каких-либо следов постороннего присутствия.
- Кажется, я кое-что вспомнил. Когда я вошел в сарай, то сразу ощутил тревогу и смрад разложения. И гроб стоял горизонтально. Крышка его…
- Вот ты где!
На пороге остановился запыханный Толька. Отдышавшись, он выпалил:
- Срочно в город надо. Перед рассветом у мамки температура поднялась до сорока. Едва сбить смогли и то не на много. Врача надо привести, Александру Никифоровну.
- Я загляну вечером, — друг сжал мои плечи и пулей вылетел из дома.
Закрыв за Владом калитку, я вошла в сарай. Злобный ящик из дерева стоял точно так, как сказал друг – горизонтально, ровно. Вокруг было множество следов, но все они принадлежали нам. Возле гроба же не наследил никто. Неужели, кто-то действительно издевается надо мной? Возможно, я изначально не заметила записку. Накрутила себя, побежала к Владу. А потом кто-то прыснул некой дрянью галлюциногенной и все. Никто ничего не помнит, я про такое читала совсем недавно. Вот только зачем? Кому же я так в суп напортила?
Влад не пришел ни вечером, ни днем. Проснулась я на рассвете полная сил и отдохнувшая, как никогда. Окна с дверями были закрыты, следов присутствия не удалось обнаружить. Даже надоедливый ящик смирно томился в закрытом сарае. Мое сердце пело от счастья. Версия об издевках подтвердилась. Никакой потусторонней мути, мы сумели спугнуть недоброжелателей. А если они вернуться, то я напишу заявление участковому.
- Агафья!
Радость погасла, стоило мне увидеть лицо друга. Бледный, с лица пот градом. Сердце сжалось в груди. Неужели Людмиле Сергеевне стало хуже? Сейчас же пять утра всего-то!
- Авачка, натворили же мы с тобой делов! – Влад покосился в сторону сарая.
Голос дрожит, глаза бегают из стороны в сторону. Ладони взмокли, и я облизала губы, взглядом призывая его говорить.
- В доме.
Буквально волоком друг втянул меня в кухню. Мое удивление начинало превращаться в беспокойство: Влад закрыл дверь на ключ, выглянул в окно, а затем задернул шторы и уселся напротив меня. Не умом ли тронулся на фоне переживаний за мать? Они ведь так близки!
- Ты была права, — шепотом оповестил друг. – Уж не знаю, как такое может быть, но гроб наш, вернее не наш, принадлежит конкретному покойнику. Он меня-то и навестил ночью. Я собирался к тебе, да дернуло меня что-то присесть на дорожку. Сел и заснул на месте. Открываю глаза ночью, а двери нараспашку. Встал, решил попить воды и к тебе во мраке явиться. Да явились ко мне. Глотнул водички, а она тухлая, представь себе! – Влад осмотрелся и вновь перешел на шепот. — Перевожу взгляд на порог, а там труп стоит. В лунном свете профиль вижу, нос провалился, глаза пустые и смотрит на меня искоса так, гневно. Смердит от него, кошмар. И говорит мне скрипучим голосом: «Верните мой гроб. У вас в сарае он стоит, не могу покоя обрести, мой он и только. Верните мой гроб, вы привязали себя кровью и обещанием к гробу, хороните меня теперь в нем. А то всю деревню изведу, кровью захлебнуться. Жаром сожгу!». Проснулся я от тычка в бок. Стоит братец и хихикает. Представляешь, заснул возле ведра в обнимку с кружкой.
- В записке, что пропала, тоже требовали вернуть гроб.
- Это не все еще. Вся вода в доме протухла. Во всех ведрах грязь. И следы остались грязные на пороге.
- Где ты гроб этот выдрал?! – вскричала я. – Ох, извини.
- В соседней деревне купил у Николая Семеновича. За полцены отдал, дорогущий он был, и никто брать его не хотел.
- Поехали, — я решительно топнула ногой. – На подушке вышиты инициалы, значит, гробик изготовили по заказу. Нужно же узнать, кого нам хоронить.
Константинов Николай проживал в добротном доме возле реки. Мастер он был на все руки: в свои семьдесят пять мужик строгал гробы, ковал ограды и умудрялся еще могилы рыть. Словом, слава о мастерстве его шла на все окрестные села. Ну, да больше обращаться было и не к кому, это так, к слову.
Улыбка исчезла с лица Николая Семеновича, стоило ему лишь увидеть фото гроба. Но пятьсот рублей и стакан водки заставили язык мастера развязаться. Перестав плеваться да отмахиваться, гробовщик поведал следующее:
- Моя работа. Долго я с гробом вашим возился, три месяца выстрагивал и полировал, все швы вручную делал! А заказ этот подкинула мне семейная пара. С утра заявились они ко мне, значит. Жена полная такая, цветущая, а вот мужик – хилый, бледный и кашлял сильно. Видать, помирать собрался. Ну, показали они мне рисунок с гробом этим. Заплатили наперед всю сумму. Я сразу предупредил, что долго делать буду, но они сказали, мол, ждать станут, сколько потребуется. За гробом женушка приехала, работой осталась довольна, еще поверх деньжат накинула. Месяца не прошло, заявляется хозяин гроба ко мне. Увидел его и чуть не помер! Здоровый, румяные щеки, силы жизненные из него так и прут. Я испужался, вдруг деньги назад потребует. Но, нет. Поблагодарил и вернул гроб, мол, не понадобился. А ты хочешь — продай, а хочешь – себе оставь.
- И все? – с недоверием спросила я.
- Да.
- А почему в дом тогда бежали от нас, и говорить не хотели?
- Так я, ну, — Николай Семенович почесал затылок, — боялся, что вернуть деньги обратно захотите. Ух, странный гроб этот! Сколько строгал, а ни одного подобного не видел.
- Слабо сказано, что странный, — буркнул Влад.

- Влад! – воскликнула я, перепугав народ в автобусе. – Я поняла. Константинов сказал, что покойничек наш кашлял сильно. Гробу пара месяцев от силы, мужик не умер и вернул его, а гроб именной. Люди у нас болеть начали месяц назад, пневмония у всех. Через неделю после нашего отдыха в гробу умер дядя Саша. Потом – Ленка, тоже ровно через семь дней.
- Мама… — прошептал друг. – Болеет второй день. Где же нам искать покойника?!
- Тише, найдем, — шикнула я и улыбнулась двум тетушкам, которые смотрели на него словно на полоумного. – Теть Люда не умрет. Завтра с утра поедем в город. У тебя же тетка работает в больнице, найдем через нее покойника нашего. Город-то маленький, а люди заказали гроб не бедные, у наших денег на такой гробище не хватит. Успокойся, мы справимся. Понимаю, тяжело, но никто больше не умрет. Обещаю.
- Спасибо, — Влад сжал мою руку. – Справимся.
- … мой гроб, — бросил мне ветер.
Влад вопросительно взглянул на меня. Тряхнув головой, я отрицательно пожала плечами. Внезапно появившееся чувство тревоги усилилось с грохотом грома. Небо затянули тучи. Сплошной стеной они двинулись на солнце, и вскоре день превратился в вечер. Со свистом ветер вздымал пыль, бросая ее в лица спешащих по домам людей. Влад шагал рядом и словно не замечал знамен надвигающейся беды. Его губы шевелились, слаживалась в улыбку. Друг что-то увлеченно рассказывал мне, но я не слышала и слова. Только кивала в ответ. Во рту пересохло и стало невозможно разомкнуть губы. Грудь вздымалась для вдоха, но легкие не получали кислорода. В голове пульсировало: «Верните мой гроб! Верните мой гроб!» Молния разорвала черное небо на множество лоскутов и, ударив в дерево, дала обрушиться ливню.
- Пойдем, Ава, — Влад взял меня за руку и толкнул калитку.
- Я ничего не могла сделать, — донеслось из зала. – Мне очень жаль, Григорий Александрович.
- Папа? – улыбка медленно сползла с губ Влада. – Варька, а ты что тут делаешь?
Молоденькая фельдшерица сжала в руках сумку и опустила глаза. Дядя Гриша утер лицо рукавом рабочей рубахи. Он силился сказать что-либо сыну, но не находил слов. Оттолкнув его, Влад рванул в спальню.
- Мам! Мама!
- Влад! – спохватившись, я бросилась за другом.
Людмила Сергеевна лежала на кровати неподвижно. В широко распахнутых глазах женщины застыл страх. Покусанные до крови губы были измазаны розоватой пеной. Руки и ноги тети Люды покрылись ссадинами, ушибами. Болезнь в считанные дни изменила женщину до неузнаваемости, ни следа не оставила от всегда веселой, румяно щекой Людмилы.
- Что случилось? – Влад обратился к Варе, глядя, будто сквозь меня.
- Когда я пришла, у теть Люды бред начался, температура сорок один была. Я начала помощь оказывать, а она задыхаться стала, судороги начались…
- Это ты во всем виновата! – заорал Влад не своим голосом и схватил меня за горло. – Ты навлекла беду на нашу деревню! Ты заставила меня купить проклятый гроб, и теперь покойник насылает болезни на невинных людей! Лучше бы ты сдохла тогда в больнице!
Лицо друга сделалось безумным: на бледной коже проступили пульсирующие жилки, лоб покрылся градинами пота, выпученные глаза потемнели от гнева, раздувающиеся ноздри придавали ему сходства с взбешенным быком. Руки сжимали мою шею все сильнее, и я начинала задыхаться.
- Перестань! Что на тебя нашло?
Дядя Гриша вцепился сыну в плечо, но Влад отпихнул его. Хватка друга ослабела, и я на силу сумела разжать его пальцы. Схватив с тумбочки книгу, я ударила ею Влада по голове. Друг даже не шевельнулся. Глаза его сделались стеклянными, и только одна ярость пылала в них. Варька помогла подняться дядя Грише. Он смотрел на сына и не узнавал его. Привычно миролюбивый, добрый парень вмиг обернулся чудовищем.
- Пошла вон, — процедил он, оборачиваясь ко мне.
Голос его прозвучал глухо. Не став ждать, пока на меня вновь нападут, я покинула дом Оратовых. Нет, я не злилась на Влада. Он просто напугал меня до чертиков! Я на своей шкуре перенесла груз потери самого близкого человека, и горе тоже изменило меня до неузнаваемости. А Влад поддержал меня, как и его семья. Ничего, чуть успокоится, извиниться за то, что чуть не придушил меня, а затем я помогу ему пережить горе. Нам еще с трупом разбираться. Жаль только, что время играет не на нашей стороне.
Домой я добралась поздним вечером. Баба Клава, жуткая сплетница, настойчиво зазывала на чай. На душе было гадко, и оставаться наедине с тягостными думами мне не хотелось. Поэтому я приняла ее приглашения. За плюшками Клавдия Степановна поведала мне, что в деревне заболели еще семь человек, а в стационаре померли еще столько же. Выходит, чем больше мы медлим с похоронами, тем сильнее и злее становится покойник. Что же, если с утра Влад не придет ко мне, не сумеет взять себя в руки, то я сама займусь этой проблемой. С такими мыслями я и отошла ко сну.
Неужели я забыла закрыть окно? Гроза на дворе продолжала бушевать: ветер гнул деревья, вода стеной обрушивалась на дома, подсвечиваемая золотом молнии. В доме было холодно и темно. Вглядываясь во тьму, я старалась успокоиться. Нарастающая тревога подкатывала к горлу комом, сердце, будто бешенное рвалось из груди. В клубах мрака я чуяла опасность. В дверном проеме кто-то стоял, но я не могла увидеть его очертаний. И мне не нужно было его видеть, я без того знала, кто пришел ко мне. Но почему же он медлил?
«Я должен обрести собственную могилу». – Голос гостя раздался в моей голове. Хриплый, безжизненный, словно говорящий и не был человеком прежде.
«Мы поможем тебе, дай нам чуть времени», — не имея возможности разомкнуть губ, мысленно ответила я.
«Я не могу распоряжаться временем, как не могу перестать убивать. Мое присутствие насылает болезнь, что должна была отнять мою жизнь. Вам нужно действовать быстрее».
«Где нам искать твое тело?»
«Твой друг знает, где искать. Вы должны успеть до завтрашнего рассвета, иначе я превращусь в пепел, а смерть не оставит деревню, пока не изведет вас всех. Но есть еще кое-что, о чем твой друг умолчал».
«И что же?»
«Для обряда перезахоронения нужна жертва», — ошарашил он меня.
«Человек?»
«Да, особенный. Кто-то из вас, ведь шуткой своей вы привязали себя к моему гробу. На нем ваша кровь и этого не исправить. Будь осторожна. Твой друг попытается принести в жертву тебя».
«Я не верю! Влад никогда…»
«Мое дело предупредить. Завтра ночью он придет, без твоей помощи ему не справиться. Не идите прямой дорогой к моему временному пристанищу, у меня нет сил сопротивляться силе проклятья. Я буду преследовать вас, пока не убью. Возьми зерно и высыпь на дорогу, когда я приближусь. Оно не даст мне пройти, пока я не сосчитаю все зерна. Но зерно не задержит меня надолго. Свяжи веревку во множество узлов, так удастся задержать меня еще на время».
«Зачем ты предупреждаешь меня?»
Но гость оставил меня без объяснений. Разряд молнии разбил грушу пополам, и сознанием моим завладела тьма. Она растеклась вместе с кровью по телу, принеся покой. Завтра мне точно понадобятся все мои силы, чтобы оборвать нить проклятья. И даже больше, чем все, наверное.
Мертвец оказался прав: в десять часов вечера Влад появился на моем пороге. Вид у него был помятый и виноватый. Взглянув в его голубые глаза, я покачала головой. Нет, ну как я могла сомневаться в своем лучшем друге? Даже на мгновение?! Надо же, поверила нечисти, стыдоба какая!
- Ава, извини.
- После, — я закинула на плечо сумку. – Нужно действовать.
- Интересно, а когда ты узнала, куда нужно ехать?
- Ты знаешь.
- Ну, да. – Влад смутился. – Тетушка услужила. Покойничка нашего звали Леонид Климов, похоронен он в соседней деревне, где и проживал. Кладбище там небольшое, много времени не уйдет на поиски. Дорога займет около часа. Думаю, что к двум ночи должны управиться.
От его улыбки у меня потеплело на душе. Как я могла злиться на Влада даже толику? В горе ведь я вела себя не лучше.
Машина заглохла в пяти минутах ходьбы от кладбища. Треклятый гроб вместе с инструментами пришлось тянуть на плечах. Влад бесконечно спотыкался и плевался. Никогда в жизни я еще не видела его таким взвинченным, но с допросами не лезла.
Присутствие хозяина гроба стало ощутимо, как только мы вошли на кладбище. Словно герои фильма ужасов, мы крались по поросшим травой тропинкам в свете полной луны. Воздух полнился сыростью и зловонием разложения. Хруст веток вместе с вскриками воронов говорили о надвигающейся беде. Влад упрямо шагал вперед, храня молчание. А я боялась и рта открыть. Друга невозможно было узнать: сейчас он напоминал каменный истукан, запрограммированный на одну единственную миссию.
Моя нога угодила в яму и разом с ненавистным гробом мы оказались на земле. Громкий хруст заставил нас обернуться вправо. Хозяин гроба показался из-за крестов. В свете канагонки я рассмотрела его лицо. Ничего не выражающий оскал. Пустые глазницы направляли невидящий взгляд в сторону Влада, напрочь игнорируя меня. Друг с выражением «Я каждый день вижу ходячих трупов, и ничего особенного в этом нет», поднялся. Мертвец двинулся в его сторону. Спохватившись, я достала из сумки пакет с зерном и рассыпала его по земле близь нас. На секунду Леонид замер на месте. Тяжелый взгляд потустороннего гостя скользнул по горошинам и губы его шевельнулись.
- Считает, — прошептала я.
- Агафья, я сам должен гроб тянуть?
Покосившись на деревянный ящик, я повела плечами. Да делать было нечего, пришлось вновь взвалить его себе на плечи. Занятый подсчётом горошин, мертвец меня больше не тревожил. Чем ближе мы подходили к старой части кладбища, тем тревожнее мне становилось. И тревожил меня Влад. Целый ворох эмоций обрушился на меня в один момент, и выразить их словами я не могла. Голова моя отказывалась соображать, я всего-то хотела сбежать с кладбища. И плевать на последствия.
- Копай, — Влад протянул мне лопату.
- Откуда ты знаешь, что копать нужно именно здесь? Это могила Климовой…
- Копай! – рявкнул Влад и тут же добавил. — Извини, Ава, я на пределе. Леонид вновь посетил мой дом, он мне сказал, где искать.
- Хорошо.
Не сказать, что я ему поверила, но времени было действительно мало. Работа отвлекла меня от раздумий о трупе. Уже показалась обивка гроба, а наш «товарищ» все не спешил закончить подсчет. Вытянуть гроб из могилы оказалось нелегкой задачей: веревка соскальзывала, перекручивалась, углы его цеплялись за края, словно не желали покидать могилу. Пару раз гроб срывался и падал на дно. Влад вскипал от ярости, но начинал снова в молчании. И вот, наконец, гроб был извлечен. Мертвец появился в начале тропы, стоило лому коснуться крышки гроба. Привычно медлительный труп зашагал нам навстречу, переходя на рысцу. Завязанный во множество узлов моток ниток полетел в лицо врагу. Синюшные пальцы сжали мой подарок, и Леонид замер на месте.
- Влад, а зачем…
Удар черенком лопаты пришелся мне в лицо. Звезды осыпались с проясняющегося неба прямиком в мои глаза, но каким-то чудом я осталась в сознании. Расплывающимся взглядом я наблюдала, как мой лучший друг с холоднокровием связывает меня по рукам и ногам. Закончив, он уложил меня в подаренный гроб и принялся рассыпать вокруг могилы какой-то серый порошок.
- Зачем? – с трудом промямлила я.
- Видишь ли, моя дорогая Ава, — с цинизмом, которого я никогда за ним не наблюдала, откликнулся Влад, — иногда стоит слушать ходячих трупов. Для завершения обряда действительно нужна жертва, а своя рубашка ближе к телу. Извини.
Друг вернулся к своему занятию, а я попробовала пошевелить руками. Можно было даже не пытаться предпринять попытку бегства: при малейшем шевелении голова кружилась сильнее, все плыло перед глазами и тошнило. Да и Влад связал меня слишком крепко.
- Осталось недолго, — окончив свое незатейливое дело, парень сел напротив меня. – Я, как и ты, дорогая, не явился на вражескую территорию без подготовки. Наш труп отличается от себе подобных, я имею ввиду нечисть. Раз в три дня он вынужден ложиться в гроб, чтобы восполнить силы. Но после сна он может странствовать лишь до трех часов ночи. Сегодня как раз такой день, а на часах уже половина третьего.
- Ну, ты и дрянь!
- Закройся! – подскочив ко мне, Влад залепил мне пощечину. – У меня есть хлороформ, я хотел облегчить тебе смерть, но ты заставила меня передумать! Теперь он сожрет тебя прежде, чем ты задохнешься!
От боли я заплакала. Жаль, что не от физической. Человек, которого я считала семьей, братом, о котором так мечтала, оказался чудовищем. Оно столько лет умело скрывалось и наконец, вырвалось наружу. Радовало только, что больше я не разочаруюсь ни в ком. Сегодня я умру. И как – не имеет значения.
- Смотри, Ава, самое интересное начинается!
Влад захохотал и указал на тропинку. Наш общий друг справился с узлами. Учитывая приближение рассвета прыти у него поубавилось, но решительный настрой остался. Влад с ухмылкой победителя остановился в шаге от намеченной им черты. Покойник зарычал, вызвав у парня смех. Рука Леонида столкнулась с невидимой преградой, и он отшатнулся от круга.
- Был при жизни ничтожеством и после смерти таким остался, — бросил Влад и повернулся ко мне. – А ты, дорогуша, ничем не лучше.
Небо прояснялось. Воздух наполняла утренняя свежесть. Глупо было надеяться, что кто-то заявится в столь ранний час на кладбище и спасет меня. Оставались лишь мы трое. И рассвет, в котором роится все самое темное, злое.
- Готова? – сложив руки на груди, спросил Влад.
- А ты?
Руки мертвеца сомкнулись на шее друга, и Леонид швырнул его к могилам. На могильном камне остался след крови. Я перевела взгляд с неподвижного тела на Леонида.
- Соль с пеплом может остановить призрака, — глухо произнес он. – Но я не призрак.
В руке его блеснул нож Влада, и мертвец двинулся ко мне. Сжавшись, я зажмурила глаза. До ушей донесся треск, и колкая боль поползла от кистей вверх. Я осторожно пошевелила плохо подчинявшейся ногой, но глаз открыть не посмела. Слишком нереальной казалась действительность.
- Времени мало, — с шелестом ветра произнес Леонид, — выслушай же меня, Агафья, иначе мне не обрести покоя.
Открыв глаза, я взглянула на него. Лицо мертвеца выражало ожидание. Руки его плетьми весели вдоль разбухшего тела, чуть подкосившиеся ноги впились в рыхлую землю. Нож лежал в полуметре от него, наталкивая на мысль, что потусторонний гость не собирается нападать. Усевшись в гробу, я кивнула.
- Меня зовут Леонид Климов, как тебе уже известно, — начал он. – И гроб этот был заказан мною для меня. Случилось мне заболеть воспалением легких, надежды на выздоровление не было. Тогда и пришла мне в голову идея заказать себе гроб. Остаток сил ушел на поездку к гробовщику, вечером того же дня я слег. Не ведаю, чудо то было или проклятье, но на протяжении месяца мое состояние не менялось, оставаясь тяжелым. Я словно ждал свой гроб. С его появлением я резко пошел на поправку. За семь дней болезнь отступила, не оставив следа. Тогда я решил избавиться от гроба, а заодно навестить свою дочь. Не в праве я просить у тебя прощения, Агафья, но сказать я обязан. Будучи женатым, я повстречал твою мать. Закрутилось у нас быстро, но длилось не долго. Не смог я оставить свою жену, хоть любил Тамару. У жены моей не могло быть детей, и не выдержала бы она, оставь я ее. А Тамара не согласилась жить на два дома, помощи моей тоже не приняла.
- Чего? – мои пальцы впились в стенки гроба. – Я — твоя дочь? В голове не укладывается… да ладно, позже подумаю. Сейчас меня другое интересует. Ладно я, гроб с кровью, но а Влад при чем?
- В том и вся соль, Агафья. Прошла неделя с момента возврата гроба и моя жена слегла. С каждым днем ей становилось все хуже, а врачи качали головами. Мол, все анализы в порядке, от чего хуже становится – неизвестно. Померла жена моя без установленного диагноза. Винил я себя в ее смерти, ведь умереть должен был я. С утра до ночи просиживал я на кладбище с горькой, совсем руки опустил. Звал смерть, чтобы с женой воссоединила, кричал, что остался ненужный никому. И дозвался-таки. В тот день я был трезв, как назло. С могилы жены я возвращался далеко за полночь. Злость вскипала во мне и, услышав громкий смех с ругательствами, я направился к их источнику. За столом сидели пять изрядно пьяных парней. Они продолжали пить, бросали мусор на могилу, тушили окурки об крест. Я сделал им замечание. В ответ твой друг пихнул меня в грудь. Я упал на землю. Тогда остальные пьяницы поддержали его действия. Все пятеро забили меня ногами до смерти. Волею ли случая, а может и судьбы, они похоронили меня в могиле жены. Никто ведь не додумается искать труп в свежей могиле. Да и не здорово искали, честно сказать. Подумали, наверное, что упился да утопился. Не ведаю как, но желание отомстить подняло меня из могилы. И я отомстил, как видишь.
- Вижу, — прошептала я. – Покарал родителей за их детей. И Влада за убийство.
- Агафья…
- Что я могу сделать для тебя? – выбравшись самостоятельно из гроба, спросила я. Невесть откуда появившиеся силы забрали с собой и страх. – Не мне судить тебя и мать. Как я могу что-либо сказать тебе, если тот, кого я считала братом, оказался напрочь гнилым?
- Похорони меня вместе с Владом рядом с могилой жены. Разложи вокруг венки, полей могилы святой водой. Если ты действительно простила меня, то сумеешь переступить порог часовни, а я больше не восстану из могилы.
- Я простила, но лучше свяжу вас обоих, — усмехнулась я.
Первый луч солнца упокоил силы, что позволяли Леониду ходить по земле. Копая могилу, я не чувствовала усталости. Голова была пуста, никаких мыслей или эмоций, только зов долга. Связав Леонида и Влада по рукам и ногам, я забила гроб гвоздями. На сердце поселились спокойствие с уверенностью в том, что оба отныне останутся под землей навечно.
Всю дорогу от кладбища до часовни мне хотелось обернуться. Голоса шептались у меня в голове, обещая богатство, силу и все, что только смогу пожелать. Мои ноги подкашивались, упирались в землю, мешая достигнуть цели. И чем ближе я подходила к часовне, тем хуже становилось. Голоса угрожали, внушали, что живой я из часовни не выйду. Силы покидали меня, глаза отказывались видеть, тело изводили судороги. Ползком я добралась до ворот часовни. Открыв их, я вернула себе волю. Зло осталось за спиной. Вместе с отголосками тьмы, искушающие меня силы, отступили в сторону кладбища.
Заказав отпевание, я покинула часовню. Больше я не вернусь в деревню. Денег, оставленных отцом, мне хватит на первое время, а что будет дальше – неведомо. Теперь я буду жить одним днем, и заслужить мое доверие станет делом не из легких. Моя жизнь – чистый лист, первой записью которой есть: «Я прощаю тебя, отец».

Автор Мира Рейн.