Джeй рeзкo дёрнулся нa крoвaти, будтo oт тoлчкa, и ширoкo рaспaxнул глaзa, бeглым, испугaнным взглядoм oсмaтривaя окружающее пространство. Сердце ещё с силой билось о грудную клетку, вместе с потоками крови разгоняя адреналин по всему телу, но уютная, тихая обстановка, царившая в комнате, оказывала успокаивающий эффект. Тёплые лучики утреннего ласкового солнца пробивались через неплотно задёрнутые занавески, оставляя на полу и мебели яркие лужицы света. Мальчик судорожно перевёл дыхание, с брезгливостью ощущая, как влажная от холодного пота ночная пижама неприятно липнет к спине. Взгляд Джея зацепился за его любимую игрушку — плюшевого зайца, одиноко валяющегося на полу рядом с кроватью. По всей вероятности, он случайно выпал из рук мальчика, пока его разум находился в плену жутких сновидений. Джей бережно взял зайца в руки, погладил по длинному ушку. Он совершенно не помнил что ему снилось. Любая попытка извлечь хоть какие-то воспоминания о ночной жути из закромов разума не увенчивалась успехом, только перед внутренним взором иногда что-то неуловимо проскальзывало, что-то чёрное и бесформенное.

— Тебе кошмар приснился? — с верхнего ложа двухъярусной кровати вниз головой свесилась девочка лет пяти и, потерев кулачком сонные глаза, воззрилась на брата. — Я могу попросить маму заварить ромашковый чай.
Джей только одарил приставучую сестру неприязненным взглядом исподлобья.
— Сам как-нибудь разберусь, — грубо отрезал он.
— Но я ведь помочь хочу, — грустно прошептала девочка, наблюдая за тем, как Джей собирает нужные принадлежности для принятия душа. Впрочем, расстраиваться смысла не имело: давно пора было уже привыкнуть к тому факту, что её брат обладает скверным характером.

За завтраком Джей вяло размазывал ложкой овсяную кашу по бортикам тарелки и бросал нетерпеливые взгляды за окно. Погода обещала быть тёплой и прекрасной. Мечты о веселом провождении времени с соседскими ребятами и наслаждении полной свободой без надзора со стороны взрослых кружили ему голову.

— Джей, — мягкий голос матери вырвал мальчика из задумчивости. — Быстрее съешь свой завтрак, бери пример с Мари. Мне нужно уехать, так что сегодня побудь, пожалуйста, дома с сестрой, поиграете во дворе…

Женщина говорила что-то ещё, но Джей её уже не слушал. Его как обухом по голове ударили, ведь все планы относительно грядущего дня рассыпались прахом в одночасье. И всё из-за кого? Из-за глупой сестры, с который придётся нянчиться вместо того, чтобы придумывать игровые военные стратегии с друзьями. Сама мысль об этом навевала скуку и глухое раздражение. Хотя разница в возрасте между ним и Мари составляла всего около трёх лет, общими интересами их родство не подкреплялось. Девочка любила собирать странные разноцветные камушки, красные, голубые, зелёные, и подолгу наблюдать, как дневной свет бликами играет на их гранях. Джея её занятие только приводило в недоумение. И где только она откапывала такое богатство? Впрочем, задумываться над странностями сестры не представляло для него никакого интереса, да и мало ли какие сюрпризы скрывает в своих недрах земля.

— Зачем тебе эти камни? — однажды всё-таки спросил Джей.
Мари на секунду задумалась, повертела в ладошках блеснувший голубоватым светом камешек и улыбнулась.
— Они красивые. Я их просто колецинирую.
— Коллекционирую, — с достоинством поправил Джей, явно гордый тем, что его словарный запас обширнее, чем у сестры. — Глупое занятие.

И сейчас ему совершенно не улыбалось целый день в ущерб своим развлечениям наблюдать за скучным и бесполезным, по его мнению, времяпровождением сестры. Ложка с неприятным звоном ударилась о край тарелки. Джей вскочил из-за стола и гневно уставился на мать. Даже ногой топнул для пущего эффекта.
— Я не буду проводить с ней время. Возьми её с собой, — сказал, как отрезал. Пока женщина находилась в замешательстве из-за резкой перемены настроения за столом, Джей не преминул воспользоваться шансом и молниеносно выбежал на залитый солнечным светом двор. До его ушей донёсся строгий окрик матери: «Вернись, я накажу тебя», на что мальчик только усмехнулся. Ничего она не сможет сделать, ему ли не знать, какое доброе у женщины сердце.

******

Когда на загородные участки опустились прохладные августовские сумерки, Джей осторожно прокрался к своему дому, перемахнул через невысокий забор, огораживающий их владения, и замер, оценивая обстановку. В окнах свет не горел, а значит, существовала большая вероятность того, что мать ещё не вернулась, что было ему только на руку. Сейчас он как можно скорее ляжет спать, а на утро родительница, успокоенная тем, что сын целым и невредимым вернулся домой, и не вспомнит о наказании. Джей был доволен. Он целый день провёл с друзьями на старой ферме и даже полакомился сытной едой, которой их снабдила мать одного из ребят, что можно было считать показателем успешно проведённого времени.
Впотьмах Джей, для надёжности держась за перила, чтобы не пересчитать носом ступеньки, поднялся на второй этаж. В доме стояла тишина, только негромкое стрекотание кузнечиков в траве за окном доносилось до его слуха. Мысль об отдыхе и волшебных сновидениях подгоняла мальчика, заставляя как можно скорее добраться до уютной кровати и юркнуть под тёплое одеяло, позволив разуму унестись в страну грёз.

— Почему ты оставил меня одну? Мне было грустно, — тоненький голос сестры с ноткой укоризны заставил Джея вздрогнуть от неожиданности. По позвоночнику тут же поползли предательские мурашки, вынуждая поёжиться от нахлынувшего дискомфорта. Мари уже приготовилась ко сну и лежала на верхней половине кровати, укутавшись в одеяло, как в кокон.
— Спи, я ведь уже вернулся.

Джей поворочался на кровати, покрепче прижал к груди плюшевого зайца, с которым не расставался ни на одну ночь. Будто детская игрушка могла уберечь его от всего, что таится под покровом ночи, поджидая пока леденящие щупальца страха доберутся до сердец маленьких ребят. Сон, спугнутый вопросом сестры, по всей видимости возвращаться не желал, и Джей угрюмо смотрел на зияющий чернотой проём незакрытой двери комнаты. Вязкая тишина неприятно давила на нервы. Даже со стороны ложа сестры больше не доносилось ни звука, не слышно было и тихого сопения, соответствующего глубокому сну.

— Мари… Ты спишь? — Джей, пожалуй, впервые за долгое время ощутил потребность поговорить с сестрой, но только затем, чтобы сгущающаяся темнота комнаты не казалась такой уж неуютной. Хотелось развеять напряжённую тишину парочкой ненавязчивых фраз. Однако Мари молчала, будто специально не давая брату повода успокоиться и убедиться, что ничего страшного в сумерках не таится. Близкое предчувствие чего-то нехорошего обдало холодком затылок мальчика, и он не выдержал своего бездействия, выпутался из теплого одеяла и заглянул на второй ярус кровати.

— Послушай, Мари… — начал он, и тут же его мысли оборвались на полуслове. Сестры на ложе не было. Только одеяло, свернутое в комок, и примятая подушка ещё хранили тепло её тела. Джей в растерянности заморгал глазами, чувствуя, как сердце на миг замерло в груди и через несколько долгих мгновений снова зашлось в ускоренном ритме. Исчезновение сестры просто не поддавалось рациональному объяснению. Липкий страх постепенно подбирался всё ближе к мальчику, готовый вот-вот заключить всё его существо в свои удушающие объятия, а разыгравшееся воображение подсовывало картины жутких монстров, рассказами о которых матери любят пугать своих непослушных чад.
Взгляд Джея случайно выхватил из темноты очертания стеклянной вазы на тумбочке, в которой стояли собранные Мари полевые цветы. Зрение подводило его, и казалось, что не жёлтые головки одуванчиков весело выглядывают из-за бортиков высокого сосуда, а злые глаза мистического существа неотрывно наблюдают за ним. «Ничего страшного там нет, проверь и развей свои страхи», — услужливо подсказывал внутренний голос, и Джей, не смея сопротивляться его советам, взял вазу в руки.
Дикий, полный ужаса крик разлетелся по всему дому и растаял в ночи. Хрупкая ваза выскользнула из ослабевших, трясущихся рук мальчика и разлетелась на множество осколков, оставив расползающееся по полу пятно тёмной жидкости, в которой безобразными пятнами отчётливо выделялась мешанина из отрубленных скрюченных пальцев и выпученных человеческих глазных яблок.

— Не шуми, — низкий хриплый голос, будто вырывающийся из повреждённой глотки, прорезал пространство комнаты. Словно сотканная из самых кошмарных фантазий человеческого разума, сущность с двумя длинными и убийственно острыми конусовидными отростками по бокам головы заслонила собой дверной проём. Она, раззявив непомерно большой рот в хищном оскале, будто насмехалась, доводя до безумия одним только видом пустых глазниц, двумя белыми кругами выделяющихся на фоне общей черноты.

— Джееей, веди себя хорошо, — сущность медленно, смакуя, растягивала слова, которые настойчиво ввинчивались в уши мальчика.
Детская психика не справлялась с нагрузкой, найдя единственный выход в погружении в спасительную темноту, но перед тем, как мир перед его глазами окончательно погас, Джей успел заметить, как в длинных костлявых пальцах чудовища сверкнули радужными оттенками, слились в сплошную яркую кляксу маленькие камушки.

******

Мальчик с громким вскриком дёрнулся на кровати, разбудив безмятежно спавшую сестру, о чём свидетельствовал недовольный сонный зевок сверху. Кровь шумела в ушах и сердце колотилось, как бешеное животное в клетке, но Джей совершенно не мог вспомнить причину своего испуга. Казалось, воспоминания о ночном ужасе подёрнулись туманной дымкой и окончательно растворились в золотистых лучах поднимающегося из-за горизонта солнца.