Яркиe мaйскиe лучи сoлнцa oсвeтили бульвaр, пoлный, в этoт дeнь, людьми. Гoрoдскoй шум зaглушaли стон ветра и шум ив, что были по всей аллее. По плиточному полу аллеи шёл старичок среднего роста в тёмном сюртуке и песне. Без всякого сомнения, это тот человек, с которого все и началось. Каждый бы узнал в этом человеке известного архитектора и учёного — проффесора Амеди, проживающего на улице Архипова. Профессор Амеди — человек без Царя в голове, не любит сидеть дома, часто выходит гулять в тихие места, где может остаться наедине с мыслями. Вечерами любит посидеть на веранде своей квартиры за бокалом портвейна. Известен архитектор был тем, что лично спроектировал чертёж резиденции в Ялте для Николая Второго.
В этот небывалый жаркий день учёный снова вышел прогуляться в город, полностью погруженный в свои мысли о чертежах. Солнце стояло уже высоко и было невыносимо знойно, от чего Амеди приподнимал свой цилиндр и протирал плешь платком. На его левой руке были золотые часы, которые ему подарил один физик в Пятигорске. Золото было чистым и солнечные лучи, падая на золотые часы, ярко сверкали и слепили прохожих, от которых многие щурились. Несколько раз, полностью задумавшись о чертежах, он чуть не сбил прохожих, но чертежи вылетели из его головы в мгновенье ока, когда он понял, что его ноги устали. Корнелиус рассердился и решил осмотреться. На глаза ему попалась скамейка, стоящая под кудрями ивы. Радостный архитектор тут же сел на неё и, поглаживая рыжеватую бороду, продолжил свои рассуждения, в этот раз внимательнее. Он даже не заметил, как на вторую половину скамейки подсел человек. Амеди увидел человека и решил отвлечься от своих мыслей и рассуждений. Амеди он показался странным. Тот человек вынул из внутреннего кармана жеванную газету и стал читать её. Учёный посмотрел на дату выпуска и неприятно удивился… 7.06.1934… Амеди зажмурил глаза, а затем снова открыл.

Человек, что сидел с ним рядом, обернулся и посмотрел на него. Человек с буро-пепельными средней длины волосами и голубыми глазами всматривался в Корнелиуса Амеди, а затем неуверенно выдавил:
- Не здоровится?
Архитектор снова достал платок и стал вытирать пот с лица.
- Всё в порядке, просто жарко. — Сказал Амеди и вынул из кармана портсигар, открыв его. Однако в портсигаре не было ничего. Вздохнув, профессор положил портсигар в карман.
Необычный гражданин увидел это и спросил:
- Закончились?
Амеди неуверенно кивнул. Гражданин вынул из другого кармана замечательный портсигар из белого золота, на котором изображён лев из червонного золота. Архитектор взял сигарету, зажал её в зубах, поднёс огниво к ней и зажёг.
- Позвольте вашу газету. Сказал Амеди
- О, конечно. Сказал странный тип и вручил газету Корнелиусу. Амеди взял её и сразу обратил внимание на дату: 28.05.1934…
Архитектор поднял глаза и резко переплюнулся.
«Что это со мной?» — задал он себе вопрос, но тут же ответил на него — «Наверное, переработал я сегодня, будь это все проклято. Завтра же уезжаю в Балканабад».
Амеди вернул газету незнакомцу. Казалось, этот незнакомец хотел заговорить с Амеди. Не желая оставаться в стороне, Амеди, хоть и стал совсем плох, что размышлял «Сброшусь в реку Москву», заговорил со странным гражданином.
- Позвольте узнать ваше имя.
- Моё-то… Кхм… Стригой.
Корнелиус удивился. В первые он встретил гражданина, со столь странным именем.
«Испанец что ли?», — подумал он про себя.
- А вы откуда прибыли к нам? — Спросил Амеди
- Право, Корнелиус, вам столь интересно?
- А вы откуда знаете как меня зовут?
- Ну, не скромничайте, кто же не знает великого архитектора и учёного профессора Корнелиуса Амеди.
- Мерси, так откуда вы к нам прибыли?
- Я-то? Хм… Меня прислали из преисподней.
Архитектор подавился так, что чуть не выронил сигарету изо рта. «Псих какой-то» — подумал про себя Корнелиус, но подумал, что этот Стригой шутит.
- И с какой же целью вас оттуда прислали к нам, в мир живых? — Спросил Амеди и ухмыльнулся
- Приказ от великого Люцифера, который велел разыскать моих двух братьев.
- Попрошу имена ваших братьев, может, я мог видеть их? — Сказал архитектор, широко улыбаясь.
- Вряд ли вы, профессор Амеди, могли видеть их, однако имена я вам скажу. Их зовут Чумной и Утопленник.
Амеди переменился в лице. Вместо улыбки на его лице появилось удивление, даже раздражение. Из уст этого… Стригоя это звучало так, словно он совсем не шутит, напротив, он говорил уверенно и серьёзно. Корнелиуса это раздражало, его предположение о странном юморе гражданина изчезло и единственная фраза, которую он проговорил про себя была «Он точно псих».
Вдруг учёный обернулся и ужаснулся. Ещё час назад солнце стояло высоко в небе, но сейчас оно село. Люди, что заполняли бульвар, вдруг исчезли. Рядом стоящий фонарь загорелся, а странного типа это не устроило и он шантарахнулся. Корнелиус обернулся и в висках его застучало, под ложечкой засосало в в глазах потемнело. Гражданин не отбрасывал тени. Совсем. С какой бы стороны на него ни посмотришь — тени не было. В этот раз мысль Амеди была настолько резкой, что он проговорил её в слух:
- Он не отбрасывает тени!
Стригой широко улыбнулся. Зубы его были заточены, а глаза поменяли свой голубой цвет на кроваво-красный.
- Догадался все-таки, подонок, раскрыл меня свет, будь он проклят.
Вампир встал со скамейки и внезапно стал изменяться. Ростом он стал выше Амеди на три головы, руки его стали длиннее, а на спине появился горб. Амеди встал со скамейки и бросился наутек, пытаясь скрыться в переулке.
Архитектор бежал со всех ног, однако вампир был быстрее. Внезапно к вампиру прибавились ещё двое. Из-за угла вышло чудовище, похожее на мумию с тёмной пожелтевшей кожей и в потемневших бинтах, которые были в песке, а с лужи, что была на дороге вылезло ещё одно, похожее на утонувшую нежить с посиневшей кожей и мокрой старомодной одеждой. профессор свернул налево и побежал в сторону набережной. Это была его роковая ошибка…
Архитектор выбежал на набережную и попал в тупик. Река была ограждена хлипкой металлической оградой. Бежать было некуда, эти трое окружили Корнелиуса и медленно шли к нему. Амеди ничего не оставалось и тот, зажмурив глаза, прыгнул в реку Москву, однако тот совсем не умел плавать. В это время он вспомнил, как ещё днем желал броситься в реку Москву и про себя он вдумчиво спросил: «Мысль материализовалась?». После этой фразы от профессора ничего не осталось, кроме как песне с оправой из древесины рябины, которое всплыло вместе с цилиндром, который медленно уплывал по течению и исчезал за горизонтом.