В oтличиe oт oднoклaссникoв Эни Сaммeрс нe пoльзoвaлaсь шкoльным aвтoбусoм и нe прoсилa мaму пoдвoзить eё. В любую пoгoду oнa дoбирaлaсь нa учёбу нa вeлoсипeдe. Ручки eгo дaвнo oбтёрлись, крaскa нa рaмe пoкрылaсь сeтью мeлкиx цaрaпин, нo цeпь и всe соединения всегда блестели от свежей смазки.

Эни защёлкнула замок, сняла рюкзак с багажника и пошла в школу. На пешеходном переходе дорогу ей перегородила серебристая Тойота. Дакота Клэмэр высунулась из окна.
— Привет, соседка! Клёвые кеды. У какого бомжа одолжила? — Она залилась звонким смехом.

Эни одними глазами проводила отъезжающий автомобиль. В конце восьмого класса она и Дакота окончательно разошлись, и с тех пор вели себя так, словно никогда не ночевали друг у друга и не обменивались куклами. И только мама Эни считала, что девочки до сих пор общаются. Хотя любому достаточно было раз взглянуть на обеих, чтобы понять: между девочкой в потёртых джинсах и худи и девушкой, макияж которой выполнен с точностью китайского каллиграфа, а тело обтянуто одеждой как у ар-эн-би звезды, ничего общего нет и быть не может.

У входа в школу Эни перехватил Джейк. Они вместе работали над школьной газетой.
— Видел, как эта обезьяна тормознула тебя. Хохотала как гиена, даже у фонтана слышно.
Эни покачала в ответ головой.
— Ну зачем? Противно слышать от будущего журналиста.
Джейк было засмеялся, но в миг посерьёзнел.
— Кхм, ладно. Не буду. — Они вошли в маленький кабинет, где размещалась газета. Джейк повесил ключ на гвоздик над лазерным принтером. — Ты нашла свой ключ?
— Нет. Но он точно дома. Наверное, мама прибрала его в общую связку. — Эни поводила мышкой по столу, села на выгоревший мягкий стул на колёсиках. Эти самые колёсики держались на добром слове. Почему-то до сих пор никто из учеников, занимавшихся газетой в качестве внеклассной деятельности, не рискнул попросить директора обновить инвентарь. Эни же готовила статью о скудном оснащении. Джейку это не нравилось. В очередной раз он уставился тоскливо-умоляющим взглядом и спросил:
— Ты не передумала её печатать?

Эни поджав губы и не глядя на приятеля, медленно покачала головой. Джейк скрылся за пузатым монитором и что-то невнятно произнёс. Эни ухмыльнулась.
— Ты должен научиться идти на к-к-конфронтацию, Джейк. — Когда Эни не волновалась, она спотыкалась только на трудных словах. — Жизнь — это борьба.
— Угу.
— Борьба за ресурсы. Во все времена г-государства вели войны за рес-с-сурсы. А люди — за энергию. Знаешь, что является м-материальным воплощением энергии? — Эни выглянула и посмотрела на парня. — Д-деньги. Тебе придётся просить поднять зарплату.

Джейк, смеясь, тряхнул головой. Копна его курчавых волос рассыпалась на прямой пробор. Он сквасился. Что бы он не делал, чтобы они лежали иначе, всё было напрасно.
— З-зачем ты волосы назад зачесал? Тебе так лучше, — бросила Эни между делом и уткнулась в экран, и уже не увидела, что уши Джейка налились краской. — У нас сегодня внеклассный урок. Я не смогу прийти. Ты напечатай этот лист, хорошо?
— А если не стану? — последовал после некоторой паузы ответ.

Они одновременно выглянули из-за мониторов.
— Учусь идти на конфронтацию! — засмеялся Джейк. — Кто научил тебя этой философии?
Эни стояла уже в дверях. Она развернулась и без запинки сказала:
— Папа.

В обеденный перерыв Эни старалась выходить на улицу. Она не питала неприязни к одноклассникам и другим школьникам и не сторонилась их. Она избегала шума, чтобы каждую свободную минуту уделить чтению. Устроившись на скамье, она разложила учебник по криминалистике, ланч-бокс и папку, в которой лежали документы на поступление. Если к ней не присоединялся Джейк, это делала Стейси. Она, как и всегда, подошла чуть не крадучись, и спросила разрешения сесть.
— Конечно садись. Перестань уже спрашивать.
Стейси робко улыбнулась. Она достала из рюкзака бутылку воды и покосилась Эни за спину.
— Кто назначил Клэмэр старостой?

Эни обернулась. Компания из девчонок из группы поддержки и футболистов вывалила на улицу и направилась к деревянным столикам. Среди них Эни приметила Дакоту.
— Кто назначил? Её популярность?
— Отвратительно, — буркнула Стейси. — Вчера я задержалась в библиотеке. Не знаю, какой черт притащил её и её компанию туда. Они хохотали во весь голос, а библиотекарь даже замечания им не сделала.

Эни пожала плечами. Стейси разглядывала ржущих как табун лошадей старшеклассников.
— Довольные. Лодыри. Дакота вчера распределила обязанности на всех в классе. Собрание после уроков просто так, для галочки.
Эни подняла голову и с любопытством уставилась на Стейси.
— Что значит, распределила обязанности?
— Ну так. — Стейси сделала глоток. — Подготовку к игре, уборку в классе биологии, праздник урожая, что там ещё? Придётся совмещать свои дела с кучей обязанностей по школе.

Эни бросила взгляд на папку. Она готовила документы в два колледжа и не могла позволить себе распыляться на «кучу».
— Говоришь, им было весело?
— Ещё как.

В оставшееся время Эни то и дело поглядывала на Дакоту — та сидела справа через ряд на одну парту ближе к доске — и гадала, что творится в голове у прошлогодней мисс Очарование. Клэмэр явно почувствовала себя хозяйкой в классе, когда в начале учебного года её выбрали старостой. Кто выбрал? Как? Голосование устроили на бумажках. Эни могла бы биться об заклада, что на открытом голосовании, когда все поднимают руки, Дакота провалилась бы с треском. А резон стать главной в классе прост: ещё одна галочка в резюме при подаче документов.

Клэмэр точно ощутила на себе взгляд и повернула голову прямиком в сторону Эни. Брезгливо поморщилась, окинув взглядом из-под полуприкрытых век. «Да ладно уж, актриса, — подумала Эни, — я и без этих ужимок понимаю, что ты меня презираешь». Она невольно подтянула ноги и спрятала их под стул. Она бы поменяла кеды, но это была обувь Джилл.

Эни отвернулась к окну. День стоял чудесный, солнечный, без облачка на небе. Где-то то в часе езды от Хилл Веллей её старшая сестра, должно быть, тоже разглядывает улицу. Вот только на её окне железная решётка.

Звонок с урока испугал Эни, так сильно она задумалась. Перед тем, как пойти на английскую литературу она зашла в туалет, ополоснула лицо и оглядела себя. Заправив выбившуюся из-под ремня футболку, она спряталась в кабинке.
— К-когда я получила д-войку по алгебре… — стала шептать Эни, — мой п-п-папа. Пф. — Она выдохнула и постаралась унять волнение. Она расскажет без запинок. Она это сделает! Иначе и быть не может. Для неё это вопрос обучения в выбранном колледже. — Когда я получила д-войку…

Вдруг в тишине раздался противный смешок. Эни замерла. Снова кто-то хихикнул.
— Кто здесь? — Эни вышла из кабинки и нагнулась поискать, кто прячется, как ей тут же чуть не прилетело дверкой по носу. Дакота встала над ней, скрестив руки на груди.
— П-п-п, — передразнила она. — П-п-папа, с-сказал м-м-мне.

Эни выпрямилась и бесстрашно уставилась на неё.
— Ч-чего тебе?
— Отвали, — скучающим голосом сказала Дакота и отодвинула Эни рукой, чтобы пройти к раковине.
— К-какая муха тебя укусила с-сегодня? Да и в-всегда? А?
— А? — передразнила Дакота, крася губы. — Твоя мамаша так говорит. А? — Она вперилась в отражение Эни. — Как там твоя чокнутая сестричка? Ей ещё не сделали лоботомию?
— Т-ты дура или как?!

Дакота с щелчком закрыла помаду, кинула её в сумку и, не ответив, вышла. Эни выскочила следом. Клэмэр становилась всё невыносимей. А главное, не находилось тому объяснения. «Хотя, она, в принципе, остервенела, — размышляла Эни, глядя в спину однокласснице. — Не только до меня докопалась».

В классе у доски уже установили трибуну. Эни села на место и уткнулась в неё взглядом, как загипнотизированная, чувствуя, что волнение никуда не делось. Она осмотрела одноклассников. Все они учились с ней четвёртый год, она брала у них интервью, ездила с футболистами на матч с «Бобрами», так почему же она до сих пор боится?

Взгляд Эни остановился на Дакоте, и в солнечном сплетении словно оборвалось что-то. Нет, дело не в ребятах, а в одном человеке.

Звук голоса Стейси заставил Эни бросить разглядывания и сосредоточиться на выступлении. Стейси рассказала, что хочет стать ветеринаром.

«Нам нужно больше кассиров!» — выкрикнул классный шутила. Кто-то из девчонок ответил, что «вообще не смешно, сам работай на заправке». Эни улыбнулась. Вышел капитан команды Дирк и рассказал, что хочет стать профессиональным футболистом. «Банально», — протянул шутила, кое-кто хихикнул, и тут уж учитель сделал замечание. Эни ждала, что выйдет Дакота, но она упрямо делала вид, что пишет в тетради. Для Эни не было секретом, что миссис Клэмэр уже устроила ей место в колледже на экономике.

— Эни Саммерс?
Эни развернула голову к учительскому столу.
— Да, мистер Брукс?
— Так ты выйдешь или нет? Я дважды спросил.
Раздалось хихиканье, и Эни узнала голос Дакоты. Выходить к кафедре тут же расхотелось.
— Так, ты пойдёшь? — поднял брови мистер Брукс.
— Иди, Сам-м-м-мерс, — дразня, громко сказала Дакота, отчего по классу полетел смешок. — Уд-д-диви нас.
— Мисс Клэмэр, к чему балаган? — осёк Брукс.

Эни вскочила с места, отчего стул с громким скрежетом отъехал назад. Всё разом смолкло. Не поднимая глаз, она прошла к кафедре, положила на неё листок с сочинением. Вдох-выдох. Перед внутренним взором возникло лицо сестры. «Хватайся за меня, агент!» Эни будет читать своей Джилли.

— Однажды я получила двойку по алгебре.— Чисто без запинки. — Двойку за четверть. И моя мама сказала: девочки вообще не склонны к точным наукам, не переживай. Но мой папа возразил. Он сказал, что если не говорить девочкам, что они чего-то не могут, не понимают, и не указывать им, к чему у них склонности, они способны на многое. И посоветовал впредь не слушать никого, кто вздумает учить меня беспомощности. — Эни сделала короткую передышку. Она ощутила, что дойдёт без запинки до конца. — Слова папы перевернули мой мир. Думаю, даже с головы на ноги, каким ему и положено быть. Я решила доказать его теорию. Я закончила девятый класс с тройкой по алгебре за год, а десятый уже с четвёркой. В одиннадцатом я получила пять. Этот опыт открыл передо мной широкий горизонт. Я поняла, что, если захотеть, можно исполнить практически всё, что тебе под силу. А если сил не хватает, их можно взрастить.

С этими мыслями я подступила к выбору профессии и рассмотрела те, что считаются женскими, и те, что считаются мужскими. Знаю, нынче не принято озвучивать подобное деление, но на практике всем известно, что никуда оно не делось. Нет, я не стану утрировать и делать вид, что женщине под силу работать в шахте. Но есть места, где женского ума, сноровки и выдержки хватит для успешной карьеры, но там по-прежнему существует стеклянный потолок. Я заглянула и туда, и решила. — Внезапно во рту у Эни пересохло, но она не остановилась. — Я стану агентом ФБР.

Эни вскинула глаза на одноклассников. На некоторых лицах читалось удивление, на других любопытство. На Дакоту она не посмотрела.

— Я не глупая фантазёрка, нет, — продолжила Эни, уже не глядя в листок. — Как говорил папа, если в мечтах ты наслаждаешься фурором, а сама понятия не имеешь, как достичь цели, ты всего лишь мечтательница. Но я знаю как. Знаю, что путь долгий и трудный, что мне предстоит. Не до мелочей, конечно, и это пугает. Но если делать маленькие шажки, страх отступает. — Она посмотрела на учителя, он кратко кивнул в поддержку. — Всю жизнь мы боремся с внутренней нерешительностью, разрываемся между желанием и необходимостью, это неизбежно. Всякий раз нам придётся выбирать. И на этом пути, я уверена, стоит следовать совету сердца и ума. Каждому. И девочкам, и мальчикам, их тоже касаются стереотипы. Будь верным себе, и тогда ты не скажешь: я не выбирал эту жизнь.

Эни забрала листок и вернулась на место. Класс молчал.
— Это было сильно, Эни, — сказал мистер Брукс. — Спасибо.

Эни улыбнулась. Она посмотрела на ребят и столкнулась со взглядом Дакоты. Выражение её лица не сулило ничего доброго, но Эни это не испугало. Она только ещё раз убедилась в узколобости Клэмэр.

После уроков на классном собрании Дакота вышла к кафедре.
— Тишина! — брезгливо протянула она. — Я хочу поскорее закончить, мне нужно на маникюр. — Смешки. — Я что сказала!
Эни закатила глаза. Даже мама с ней так не разговаривает. Дакота раскрыла блокнот облепленный стикерами в блёстках — такая взрослая, а в мелочах, как ребёнок, подумала Эни.

— На носу матч с «Бобрами». Наш стадион принимает игру. Значит, так, я выбрала тех, кто будет заниматься баннерами и плакатами для украшения школы, — она назвала несколько фамилий и Эни в том числе. — Растяжки, воздушные шарики, фотки наших игроков. И не наделайте ошибок в слове «Выдры»! Праздник урожая… — снова список, и снова Эни.
По каждому следующему пункту Эни слышала свою фамилию. Стало ясно, что это тирания в чистом виде.

«А если мне некогда?» — спросил кто-то за спиной.
— Что значит некогда? А что ты укажешь в резюме на поступление? Так что радуйся! У меня всё. Ещё кто-то хочет возразить?
Повисло молчание. У Эни внутри задрожало. Она ощутила как жар поднимается из центра живота по шее к лицу. Она скрестила руки на груди и, глядя в парту, произнесла:
— А что будешь д-делать ты?
Дакота медленно развернулась к ней.
— Что? Ты что-то сказала, Саммерс?
— Что будешь делать ты, Д-дакота? — сказала Эни громко, чтобы все услышали, и посмотрела Дакоте прямо в глаза. — Я ни разу не услышала твою ф-фамилию. Или кого-то из группы п-поддержки и команды.

Дирк, капитан «Выдр», вперил в Эни взгляд. Дакота брезгливо скривила рот.
— Я занимаюсь, тем, что организовываю вас, балбесов.
— Это такого ты о нас м-мнения? По-твоему, сами не сообразим, чем з-заняться, да?
— М-м-м-м… — Дакота расхохоталась, а следом за ней ещё двое. — Ты же крутой агент ФБР. Неужели не справишься? Нет, ну вы представляете себе это? — театрально вскинув руки, обратилась она к классу. — Руки в-в-верх, вы ар-р-р-стованы.

Её кривляние вызвало дикий хохот. Дакота оперлась о кафедру и подалась в сторону Эни.
— В своём сочинении ты забыла упомянуть об одной важной вещи. Что твоя сестра лежит в психушке, а в полицию с отягчённым анамнезом по родственникам не берут. Вдруг ты по фазе поедешь и застрелишь кого-нибудь. — Она смолкла на секунду, чтобы тихо и злобно добавить. — Или себя, как твой папочка…

Эни, задыхаясь, вскочила с места. Схватив рюкзак, она бросилась вон из класса. «Дакота, это слишком!» — услышала она голос Дирка, уже в очутившись в коридоре.

Слёзы застлали взор. Эни с трудом набрала код на замке велосипеда. Выезжая со школьного двора, она едва не налетела на парня в рабочем комбинезоне.
— Смотри, куда едешь! — кинул он вдогонку.

По пути она несколько остыла и успокоилась. Мысль, что она должна пойти на другую, более важную, конфронтацию засела у неё в уме.

Дома Эни бросила рюкзак в коридоре. Разуваясь, она заметила шум, доносившийся с кухни. Она заглянула туда и поняла, что это работает посудомоечная машина. На столе у раковины стояла открытая бутылка вина.
— Мама?

Не дождавшись ответа, Эни полезла в холодильник. Намазывая арахисовую пасту, она рассуждала про себя. То, что многие в городе думают, будто её отец покончил с собой, уже не изменить. В правду, если она кажется скучной, верят без особой охоты. В случае Джима Саммерса так и было: он купил револьвер, чтобы научить девочек стрелять. Он выстрелил случайно себе в бедро, когда чистил оружие, и попал в крупную артерию. Отец истёк кровью и умер ещё до приезда реанимации. Глупо, нелепо. Версия о самоубийстве понравилась горожанам больше. Трагично, загадочно!

Эни в раздражении покачала головой. Джилл… Хотя бы здесь можно восстановить репутацию семьи. Да только для этого нужно, чтобы сестра отказалась от своих слов. Признала себя дурой, что просто хотела привлечь к себе внимание, как все вокруг считали. Уговорить сестру сдаться? Как? Ведь Эни верит ей. Не может не верить!

«Вместе всегда и до конца, агент».
Эни всхлипнула. Крупная слеза скатилась и повисла на кончике носа, противно щекоча. Она смахнула её, стараясь не расплакаться. Но ей и не дал бы шум в коридоре. Кортни возникла в дверном проёме с корзиной в руках. «Снова стирала у Клэмэр», — с отвращением подумала Эни и тут же постыдилась. Вернее, её разрывало между унижением от их бедного положения и стыдом, что она испытывает к матери не лучшие чувства. От этого она стала заикаться. Хорошо, что мама решила, будто это из-за чтения сочинений. А потом Эни потребовала поехать к Джилл… И сама не заметила, как очутилась у себя, на кровати лицом в подушку, рыдая и давясь соплями. Вот тебе и будущий агент ФБР.

Она резко села. Если так распускать нюни, ничего не добьёшься. Побросав в старый затёртый рюкзак баллончики с краской и респиратор, Эни вылезла через окно на крышу веранды, спустилась по набитым дощечкам и юркнула во двор к велосипеду всего за полминуты до того, как Кортни вышла покурить.

В конце улицы в одноэтажном доме жили дед и бабушка. Бабушка Хелен, после смерти зятя, единственная, кто безоговорочно стояла за Джилл. Эни приехала к ней просить о помощи.

Хелен встретила в ночной рубашке и халате. На самом деле, называть её бабушкой было странно: она недавно отметила пятьдесят восьмой день рождения. Когда родители Кортни разбились, ей исполнилось двадцать шесть, именно тогда она стала её опекуном.

— Чай только скипел, — кашлянув, сказала Хелен.
— Ты только проснулась? — Эни достала кружку для себя и неё.
Хелен уселась на скрипучий стул.
— Нет. Просто никак не могу заставить себя переодеться. Депрессия какая-то навалила. А вечером смена.
— Ты зайдешь к Джилл?
— Если будет время.

Хелен работала в клинике Галстоуна и часто навещала Джилл. Она зачесала немытые волосы от лица и приняла кружку.
— Вы с Кортни когда поедете?
— Об этом я и п-приехала поговорить. Она избегает Джилл. И мне не даёт с ней видеться. Я подумала: что если я буду уезжать с тобой?
— Приёмные часы с двенадцати до четырёх. Я не смогу тебя отвести туда во внеурочное время. Ты будешь ждать шесть часов?
— Да. Буду ждать, — решительно заявила Эни.
— А как думаешь добираться домой? Ты же не станешь торчать там, пока у меня закончатся сутки.
— На автобусе вернусь.
— Который едет в семь вечера. Эни… В чём дело?
— Хелен, что если тебе взять Джилл под опеку? Её отпустят?
— Её отпустят, когда она откажется от версии, что её похитили.
— Тогда поговори с ней! — воскликнула Эни. — Ведь это… — она всхлипнула. — Это невыносимо!
Она упала в объятия Хелен. Та погладила её по волосам.
— Ну-ну. Мы что-нибудь придумаем.

Домой Эни вернулась в восьмом часу. Нарочно, чтобы поужинать и сразу лечь спать. Разговаривать с матерью ей не хотелось, хотя она чувствовала, что раз Кортни так упрямится, что-то у неё случилось, что-то неприятное. Но принять мать и утешить у Эни не было сил.

Кортни сидела в гостиной у выключенного телевизора, когда Эни вошла. На столе блестела бутылка каберне, наверняка уже пустая.
Кортни, пьяно улыбаясь, посмотрела на Эни.
— Мне звонила Хелен. Дорогая, ты права. Нам обязательно надо поехать к Джилл, — сказала она заплетающимся языком.
— Извини, мам, — подошла Эни. — Ты просто устала.
— Да. В воскресенье мы поедем к твоей сестре. Клянусь. Иди сюда.
Эни подсела к ней, они обнялись. И сразу стало легче.

Автор: Vinona4ever
Написано по моей заявке.