Рoксaннa судoрoжными шaгaми шлa пo пoчти тeмнoму кoридoру. Тусклыe лaмпoчки, свисaвшиe с потолка на истертых временем и почерневших от грязи голых капроновых проводах, практически не выделяли свет. Более того, они делали и без того темный интерьер длинного коридора еще более мрачным. Роксанна нервно удалялась прочь от человека, который читался главным врачом клиники и столкновение с которым, как ей показалось, достало откуда-то из мрачных глубин ее души самые жуткие, страшные, близкие к ужасу эмоции, вернее, ощущения, которые ей когда-то уже доводилось испытывать. Она не могла определить, когда именно она пережила оригинальную версию этого дежа-вью, но на подсознательном уровне она осознавала, что с этими страшнейшими ощущениями она сталкивается н впервые.
Роксанна, не останавливаясь, инстинктивно оглянулась назад. Коридор был пуст, а громкий удар молнии юлестнул за отдаляющимся от Роксанны окном, прорезав мрачную тьму за ним и наведя на Роксанну еще больше жути. Роксанна продолжала идти вперед по коридору. Дойдя до конца коридора, она подошла к большому окну, которым он заканчивался.

Девушка, тупо уставившись, всматривалась в тьму за окном, которую прорезали лишь крупные каплища сильного дождя, лившего как из ведра и частые вспышки молний. Ливень, разыгравшийся за окном, приковывал Роксанну к себе и гипнотизировал ее. За окном была темная, безлюдная улица, не освещенная ничем, кроме вспышек молний, а за ней начинался густой, темный лес.
Роксанна все больше и больше погружалась мысленно в ливень, разыгравшийся за окном. Она почти что стала частью этого ливня. Ливня… такого-же, как в ту проклятую ночь… И тут, она вспомнила! Вспомнила то, что было источником ее страшных подсознательных ощуений и эмоций, которе терзали ее в виде дежа-вью, минуту назад.
Той ночью, имевшей место почти три года тому назад, как и сейчас, на пустой, безлюдной улице лил сильный дождь. Время было за полночь. Роксанна, возвращавшаяся домой, в свою лачугу, с “панели” на «Улице Желтых Фонарей», была одета в соответствии со своим ремеслом. Ее взгляд был пустым, отражающим пустоту, царившую в ее душе. Она свернула в мрачный, темный переулок, лишенный дорожных фонарей и всякого рода источника света. Именно через эту неосвещенную улицу и лежал путь к конуре, которую она снимала. Роксанна промокла до ниточки, но дождь и не думал прекращаться. Более того, с каждой минутой он усиливался еще больше. Роксанна быстро шагала по тротуару, продолжая ускорять шаг. Когда она дошла до середины улицы, из-за глубокого дверного прореза одного из домов вынырнула темная фигура, затаившаяся в ней, вероятно укрываясь от дождя. Фигура резко подскочила к Роксанне, ухватив ее за плечо.сверкнула молния, заставив в темноте блеснуть лезвие в руке незнакомца. Незнакомец до боли сжал плечо Роксанны, второй рукой резко приложив лезвие ножа к ее горлу. От неожиданности, Роксанна оцепенела, не в силах ни сдвинуться с места, ни выдавить звук.
На смуглом лице незнакомца,одетого в темную одежду и средней высоты цилиндр, выразилась противная животная улыбка, переливающаяся в ухмылку. Глаза мужчины сверкали, выдавая его животный голод и неистовое желание.
- Попалась, цыпа! – произнес он противным голосом, дохнув на нее ужасным зловонье, вырвавшимся из его рта. Зловоньем, которое невозможно было забыть, или спутать.
В этот миг Роксанна постигла источник подсознательного ужаса, который ею овладел. Более того, она вплотную приблизилась к этому источнику и дотронулась до него. Это был он! Человек, испускающий страшное зловонье. Она даже восстановила в памяти черты его жуткого, смуглого лица и вновь пережила тот ужас, что тогда, словно вторично прожив тот момент и ощутив на своей коже, как этот гнусный тип резко сорвал руки с ее плеча и так же резко обхватил талию, волоча Роксанну в темную подворотню.
Намерения “зловонного” были ясны, но, к счастью для Роксанны, той проклятой ночью им осуществиться было не суждено. Впрочем, к счастью то или к несчастью, это отдельная тема для рассуждения, так как ужас, окутавший Роксанну при нападении «зловонного» на нее, был лишь жалкой имитацией того ужаса, который ей предстояло пережить минутами позже.
«Зловонный’’ уже затащил Роксанну в непроглядную темную подворотню и силой снимал с нее короткую кофту. При этом он жутко сопел от желания и цмокал языком. А гадкая животная улыбка на его лице приобрела еще более противные оттенки, органично присовокупившись к голодному блеску в его глазах. Лезвие ножа все еще вплотную прилегало к ее горлу. Роксанна в ужасе закрыла глаза, не смея сопротивляться, слыша лишь шорохи и громкое дыхание, переходящее в сопение, издаваемые «зловонным». Также, она чувствовала, как грубые холодные ручища «зловонного» скользили по ее коже. Однако, внезапно вышеупомянутые шорохи прекратились, уступив место звуку мощного удара чего-то органичного, но тяжелого о кирпичную стену. А на смену зловонному специфическому запаху, исходящему из рта ее обидчика, пришел не менее специфический запах, больше всего походивший на запах гари. Это заставило Роксанну тотчас-же открыть глаза. Первое, что она увидела, был силуэт могучей фигуры кого-то, стоявшего метрах в двух от нее в кромешной темноте. А еще было слышно, как где-то рядом кто-то чихая задыхается, валяясь у стены.
Роксанна подняла голову и пристально всмотрелась в силуэт грозного, широкоплечего верзилы, стоявшего в ее близи. Внезапная вспышка молнии на миг пролила свет на лицо стоявшего. Миллионы муражек пробежали по телу Роксанны. Лицо, которое предстало ее взору, если его можно было так назвать, было просто месивом обожженной подкожной плоти и сотен артерий, пронизывавших ее. Ужас, который Роксанна ощущала мгновениями ранее, был ничем, по сравнению с ужасом, сковавшим все ее существо, при виде этого неестественного адского создания, от которого несло запахом гари. При еще одной вспышке молнии Роксанна кспела заметить, что у стены, держась за горло, лежал человек, еще минуту назад пытавшийся ее изнасиловать. Это было последнее, что Роксанна успела увидеть перед тем, как потеряла сознание и отключилась.
Роксанна, стоявшая в оцепенении у большого окна в конце мрачного коридора госпиталя, вспомнила и то, что было дальше той проклятой ночью. Она вспомнила, нет, вновь прожила те мгновенья, когда очнувшись обнаружила себя в по богачески изящной деревянной кровати, в мягкой постели, в самом центре огромной роскошной спальни, освещенной настенными свечами-светильниками. Она была абсолютно голой. В ее ощущениях ожило, как она занималась любовью с тем самым созданием ада, пахнувшим гарью. Вернее, не она с ним, а он с ней. Сначала со спящей, а после с и с проснувшейся, пока она не отключилась вновь, но уже от неземного удовольствия, какого никогда прежде не испытывала. А наутро ее нашел лежавшую у входной двери своего рабочего места, здания оперы, давний друг ее отца, Лино Маттинера. Впрочем, Маттинера был не только владельцем вышеупомянутой оперы, но и госпиталя «Mattin». И именно он взял дочь своего давнего друга, ныне покойного Винсенте Тассо, на работу в свой госпиталь.
От мыслей Роксанну оторвал грубый звук приближающихся шагов за ее спиной. Она судорожно повернула голову в сторону при том, что тело ее оставалось недвижимым. Еще мгновенье и она ощутила, как чья-то грубая рука ухватилась за ее плечо, крепко сжав его и раздался резавший слух гадкий голос: «Попалась, цыпа!» — сопровождаемый до боли знакомым отвратительным зловонье.
Чудовищный удар грома вновь оглушил все живое. Но спящий Юстечайо, спящий на кушетке в своей сторожевой комнатушке, пребывающий в кульминационных фазах сна — не сна, этого не услышал.