Двaдцaть пятoe мaя выдaлoсь xмурым и дoждливым: мeлкий, пo-oсeннeму xoлoдный дoждь нaвeвaл пeчaль, xриплoe дыxaниe сeвeрнoгo вeтрa трeпaлo изумрудныe мaкушки сoнныx дeрeвьeв, зa oкнaми клубился густoй, тягучий тумaн. Дeвушкa прoтяжнo выдoxнулa. Гaдкиe тeoрeмы нa пaру с синусaми дa кoсинусaми нaпрoчь oткaзывaлись oсeсть в мoзгу выпускницы. Сoвсeм скoрo сдaвaть EГЭ, a дeвушкa вмeстo тeтрaди прeдпoчитaлa придaвaться мeчтaтeльнoй грусти, глядя в чeрнильнoe нeбo.
- Oрлoвa, — прoгрeмeлo нaд уxoм, — тeст сaм нa свoи вoпрoсы нe oтвeтит.
Дeвушкa чудoм нe свaлилaсь сo стулa. Ну чтo зa привычкa пoдкрaдывaться и орать на ухо?! Репетитор надвинула очки на глаза. Выпускница вынужденно уставилась в распечатку. Аккуратные, такие одинаковые буквы складывались в ряды. Но знаний и смысловой нагрузки за собой не несли. Они напоминали ученице строй несчастных выпускников, вынужденных слепнуть над учебниками или чего хуже – узников концлагеря.
«Буквы, цифры… — думала она, обводя вариант ответа в тесте кружком. – Сначала отмечают, а потом выстраивают в шеренги и бам! Нет больше никого…»
Девушка встрепенулась, испугавшись собственных мыслей. Экзамены, зачеты, тесты… они кого угодно сведут с ума! Поступление в университет было целью всей ее жизни. Она занималась с утра до вечера, штудировала предмет за предметом, да бы иметь возможность подать документы в несколько вузов сразу. Вот и сказался стресс последних месяцев, а из-за него лезут в голову всякие ужасы.

Ответив на последний вопрос, Орлова с облегчением положила тетрадь на учительский стол.
- До свидания, Анастасия Степановна, — на ходу бросила девушка. Больше поступления в университет сейчас ей хотелось сбежать из этого душного, полного уныния класса.
- Николь, — окликнула ее учительница, — в пятницу придешь сразу после пятого урока.
- Хорошо.
Школьный коридор встретил девушку пустотой и непривычной тишиной. Николь взглянула на дисплей телефона, попутно вставляя наушник.
- Половина четвертого, — произнесла она, — не так уж и поздно.
Сердце с силой ударилось о ребра. Беспокойство, зародившееся еще в классе, трансформировалось в страх. Взгляд метнулся по знакомому пейзажу коридора и замер у окна вблизи лестницы. На подоконнике сидело Нечто. Серое или черное, аморфное, растекающееся как дым и в тоже время целостное, оно колыхалось в потоках несуществующего ветра. Николь медленно осела на пол. Лицо ее покрылось мертвецкой бледностью, губы задрожали в попытке позвать на помощь. Сущность заполняла собой весь огромный коридор, вытесняя остатки свежего воздуха. Николь захрипела в попытке вдохнуть. Незримые цепи страха сковали ее по рукам и ногам. Девушке оставалось только смотреть на это нечто с осознанием – оно чуждо миру людей, ничего подобного до него здесь не было и быть не могло.
Деревья тревожно шумели за окнами. Сущность задрожала всем «телом». Секунда и нечто преодолело половину коридора. Николь сильнее вжалась в пол. Он вдруг показался девушке зыбким, словно трясина.
«А вдруг… вдруг поглотит? Спрячет…» — пронеслось в голове.
Нечто приближалось рывками, похожими на зависание видео при плохом соединении с сетью. Чем ближе оно находилось, тем сильнее становилось отчаяние. Неприкрытые веками глаза Николь пытались отыскать глаза охотника. Но их не было, как и мира, что прекратил существование, как близких, которых она вдруг утратила разом.
Сущность заклекотала и набросилась на жертву. Панический ужас оказался проворнее. Выпускница потеряла сознание прежде, чем нечто сумело вцепиться в нее.

Вспышка света заставила поморщиться. Николь неуверенно открыла глаза, осмотрелась. До ушей донеслись голоса с улицы, шум машин, какое-то непонятное кряхтение. Удивленный взгляд остановился на нечетко картинке телевизора. Симпатичная ведущая делилась с хозяйкой дома местными новостями.
- Сон… — голос задрожал от искреннего восторга. – Господи!
Восторг моментально сменился досадой. В голове зажужжал улей вопросов, терзающих юную особу неделями: кто она, где находится и что вообще с ней происходит?!
- Так… — девушка с трудом села на кровати.
Тело напомнило о себе ноющей болью. Предательская слабость угрожала уложить ее обратно на подушки. Еще и голова гудела словно самолет.
- Сколько же я спала? Какое сегодня число, месяц? – девушка наморщила лоб. – Ладно, в первую очередь сон.
Липкий страх прошелся вдоль позвоночника и отозвался дрожью в коленях. Нечто жуткое напало на нее в коридоре школы, где она занималась с репетитором.
- Возможно, я там училась или учусь. И меня зовут Николь Орлова. Ценная информация, учитывая, что я совершенно ничего не помню.
Как потеряла память девушка тоже не помнила. Попытки вспомнить дарили букет смешенных чувств: ярость, боль, страх. И больше ничего. Словно кто-то не позволял ей.
- Или что-то. – Николь уронила голову на руки. – Тень. Она кажется такой реальной даже после пробуждения. И не менее страшной, чем во сне. По телевизору говорили о замещении. Возможно, так я вижу человека, навредившего мне?
Желудок заурчал. Старенький холодильник издал рык будто призывая Николь обратить на него внимание. Девушка послушно заглянула внутрь. Мерзкий запах помойки сдавил горло болезненным спазмом. Николь поспешила захлопнуть дверцу.
- Кто там сдох, пока я спала?
В холодильнике повесилась мышь, в шкафчиках – хоть шаром покати, а ведущая новостей начинала действовать на нервы.
«Сама сытая, — злилась Николь, собираясь в магазин. – Небось, что такое голод не знает».
В кармане джинсов девушка нашла смятую тысячи рублевую купюру. Настроение улучшилось. Стоя на пороге, она даже пообещала себе прибраться в доме по возвращению.
- Двадцать первого апреля около шести утра на станции Лесное прохожие обнаружили труп молодого мужчины с признаками насильственной смерти, — Николь замерла на пороге. – При нем были найдены документы на имя Лисовского Александра Ивановича. По предварительному заключению судмедэкспертизы потерпевший скончался от множественных укушенных и рваных ран. На данный момент проводятся мероприятия по выявлению…
Изображение исказилось, пошло цветными полосами. Девушка раздраженно подкатила глаза. Новости стали интересными и на тебе! Сигнал пропал.
Старые добрые пара ударов по корпусу привели телевизор в чувства. На экране появилась карта и замелькали названия городов.
- Опять грязь и слякоть, — прыснула девушка. – Достало!

Супермаркет пестрел сотнями упаковок со снедью. От разнообразия разбегались глаза и во рту скапливалась липкая слюна. Под ложечкой засосало. Хотелось съесть все сразу. Николь сгребала продукты в корзину без разбора. Сдерживать нарастающий голод становилось труднее: множество ароматов кружили голову, пестрые коробки с сухими завтраками плясали перед глазами словно клоуны на арене цирка.
«Еще и готовят прямо здесь! – сокрушалась девушка. – Я так до дома не дотерплю!»
- Слушаю вас, — продавец обратилась к Николь.
- Курицу гриль, покрупнее.
- Пожалуйста.
Аромат свежеприготовленного мяса лишил девушку остатка сил. Теплая как солнышко, мягкая, пряная… Наверно так пахнет в раю! Непослушные пальцы разорвали пакет и Николь вонзилась зубами в куриную грудку.
Хватая кусок за куском, она не ощущала вкуса или насыщения. Курица отправилась под прилавок и Николь схватила с полки плавленый сыр. Но он тоже был пресный, скользкий. Злость и отчаяние обуяли ее. Как вся еда в магазине может быть безвкусной?! Как такое вообще можно продавать?!
- Есть, — бормотала она, шатаясь меж рядов словно пьяная, — я так хочу есть. Хочу, хочу…
Пальцами девушка заталкивала в себя пирожное за пирожным. Немногочисленные свидетели ее бесчинств предпочитали обойти безумную стороной. А Николь все ела и ела в надежде на то, что еда вдруг станет снова вкусной.
- Девушка, пройдемте, — охранник наклонился к ней. – Вот же!
Николь вырвало на туфли мужчины. В голове немного прояснилось. Кучка зевак перешептывалась между собой, поглядывая то на нее, то на последствия ее пира.
- Мне так стыдно, — промямлила Николь. – Деньги, возьмите. Это все, что у меня есть. Извините, прощу, извините. Я не хотела так!
Девушка оттолкнула опешившего охранника и пулей вылетела из супермаркета.

Ветер расправил крылья. Деревья встрепенулись, склонились к земле в поиске убежища. Помрачнело небо, и бледная мгла ступила бесшумно на улицы города. Зажглись первые фонари. Николь замерла на месте в полной растерянности. Мгла кралась по пятам словно хищник. Плотная. Желтая. Опасная.
Сердце Николь жалобно клекотало где-то у горла. Клочки грязного света, пробившиеся сквозь мглу, слепили глаза. Девушка беспомощно озиралась по сторонам, но никак не могла понять, где находится. А мгла наступала, а вместе с ней и голод. Желудок содрогался спазмами, приступы тошноты взывали головокружение, тело взмокло, сделалось тяжелым, непослушным. Николь выставила руки и с трудом заставила себя сделать шаг в неизвестность.
«Что же со мной происходит? Почему так хочется есть? Я же…»
Подлая кочка прервала поток мыслей. Николь растянулась в луже во весь рост. Узкие плечи вздрогнули и девушка разрыдалась, не совладав с отчаянием. Проклятая мгла не давала видеть дальше собственного носа, окружающий мир молча слушал истошные крики Орловой. А несчастная кричала и кричала, пока совсем не осипла.
- Записка… — лицо девушки засветилось надеждой.
Скомканный клочок бумаги нашелся в нагрудном кармане куртки. Внезапный порыв ветра с издевкой вырвал из дрожащих пальцев записку.
- За что?! – раненым зверем взревела она.
Мгла вздрогнула, и кажется, сделала пару шагов назад. Перед глазами немного прояснилось. В паре метрах от себя Николь увидела свою записку, угодившую под камень.
Девушка поднесла клочок ближе к глазам. Буквы расплывались, вливались в одно неразборчивое предложение.
- Го… — Николь снова уменьшила расстояние от текста до глаз. – Гого…
«Голооооддд…»
- Кто здесь?
Мир вспомнил о Николь страшным визгом тормозов. Орлова почувствовала толчок и громкий, отвратительный скрежет металла зазвенел у нее в ушах.
«Голова такая тяжелая… плечо… охххх… как же хочется… Есть!»
Приятный и такой манящий запах защекотал ноздри. Девушка поднялась на четвереньки. Нестерпимый голод подстегнул искать источник столь сладостного аромата. Шумно втягивая его ноздрями, девушка поползла к обочине.
- Чем это так пахнет? – бормотала она, давясь слюной. – Мясо? Выпечка? Не понимаю.
Рука угодил во что-то липкое. Невидящие глаза зарделись недобрыми огоньками, и в рот скользнул сначала один, а затем еще два пальца.
- Вкусно, как же вкусно…
Николь полностью доверилась обонянию. Слизывая каплю за каплей, она вспоминала бабушкин клюквенный сироп. Сладкий, но не приторный, с приятной кислинкой.
- Еще… еще… — рычала Николь.
Язык прошелся вдоль гладкой, пахнущей ротсбифом поверхности. Из глаз девушки полились слезы радости, когда зубы впились в находку. Вкусовые ощущения наслаивались друг на друга и дарили не сравнимое не с чем удовольствие. Николь запихивалась не весть откуда взявшимся угощением даже не утруждаясь переживать его как следует.
- … случилось?
Живот скрутило от боли и девушка зашлась рвотными спазмами. Шаги приближались. Собственная беспомощность гложила сильнее недавнего голода. Инстинкты кричали, что нужно бежать, но Николь не могла отказаться отхватить кусок угощения напоследок. Только бы рвать перестало!
- Вам нужна помощь? – мужчина заглянул в салон машины. – Мать моя родная…
- Ты меня не видишь, — оскалилась Орлова. – Меня не существует.

Николь подскочила от сильного толчка. Испуганными глазами она осмотрела комнату.
- Ммый дм?
Орлова со злостью выплюнула край одеяла, который с наслаждением жевала еще пару секунд назад.
- Мало мне амнезии, — прыснула она. – Так еще и кошмары!
Девушка отбросила одеяло и ужаснулась: ее одежда, простыня, одеяло… все было в запекшейся крови и грязи!
- Вот дерьмо! – Николь спрыгнула с дивана. – Что же творится такое? Что со мной не так?
Орлова зажмурилась, но когда решилась вновь открыть глаза, кровь никуда не исчезла. По спине пробежал холодок. В кошмаре она объедалась, а проснулась в крови. Взгляд замер на дверце холодильника. На негнущихся ногах Николь направилась к нему.
- Фух, — выдохнула она, не обнаружив на полках кусков свежего мяса.
Во сне она что-то ела. Что-то очень вкусное, за него и жизнь было отдать не жалко. Но откуда кровь? Здесь, в реальном мире?
Дрожащими руками Николь стянула с себя одежду. На теле не обнаружилось ни ран, ни порезов.
- Значит, не моя.
Остатки здравого смысла диктовали, что нужно замести следы. Девушка сгребла грязное постельное белье и направилась в ванную.
«Сначала нужно убрать, — повторяла она, борясь с подступающей паникой, — рассуждать буду после».
Сердцебиение заглушало фоном работающий телевизор. На экране Том с Джерри весело дубасили друг друга всем, что попадется под руку.
- А если я кого отдубасила, то мне несдобровать.
Николь открыла барабан стиральной машины и завопила от ужаса. Стиральная машина уже была забита окровавленным тряпьем. Еще одну партию зловонной одежды она обнаружила в корзине для белья.
- Что же я натворила?
Николь прикрыла голову руками в попытке спрятаться. В голову лезли теории одна безумнее другой. Серийная убийца? Жертва преступления? Обезумевшая школьница, убившая родителей? Проклятье! Она даже не знала ей ли принадлежит дом, в котором она живет, и кто вообще ее родители!
- … дорожно-транспортного происшествия.
Николь бросилась в зал. По телевизору вешал мужчина средних лет. Вчерашним вечером он обнаружил на дороге у лесополосы красную «Шевроле Авео». Автомобиль лежал в кювете, водитель скончался на месте из-за полученных травм. Воспоминания полоснули острым клинком. Она лежит на обочине дороги, красная «Шевроле» пускает клубы дыма из-под капота.
- Я хотела помочь водителю, — всхлипнула Орлова. – Кажется, я спровоцировала аварию. Мне было плохо после объедания в супермаркете. Господи… я виновата в смерти человека… и в полицию не обратишься. Мало ли чего я еще натворила?
Почему-то вспомнилось лицо охранника из супермаркета. Полки с едой, разбитые бутылки. И тут Николь с ужасом осознала – она не голодна. Впервые за последние дни ей не хотелось набить желудок чем угодно, лишь бы только не испытывать муки голода.
- … в сериале… — телевизор запнулся в белом шуме.
Николь вскрикнула и обхватила голову руками. На шум наслаивались бессвязные вопли, стоны, смех. Сквозь какофонию звуков пробивались обрывки фраз.
«Мама, купи мне новый «Айфон»! – вопила девочка в голове Николь.
«Как же мне больно…» — скулила женщина преклонных лет.
«Позвони отцу!» — рыдал еще кто-то.
«Вот эту красную «Шевроле Авео».
Какофонию сумасшествия оборвал звук гудка автомобиля. Николь перестала вопить. Скорбное выражение обреченности сменило ужас на ее изнеможенном лице. Вчера Орлову чудом не сбила красная «Шевроле Авео». Водитель в последний момент увел авто в кювет, лишь слегка зацепив ползающую по дороге Николь. Манящий запах чего-то безумно вкусного привел ее к машине, но лакомством оказался не клюквенный сироп, а свежая кровь.
- А ростбифом был водитель, — по щекам заструились слезы. – Но как такое может быть? Нет, нет. Я не могла, я добрый и хороший человек. Просто с амнезией и с кошмарами. А если все таки я сожрала мужика? Что теперь делать? Меня посадят в тюрьму.
Монолог прервал вой сирены. По стеклу пробежались разноцветные зайчики мигалок. Внутри похолодело. Ее нашли. Так быстро!
- Нет, — протянула она. – Мне в тюрьме не выжить.
Николь схватила куртку и юркнула через запасной выход.
- Доктор, сюда, — молодая женщина схватила медика за руку. – Моему сыну совсем плохо.
- Варя, возьми амбушку,* — медик обернулся к машине «скорой». – Когда ребенок почувствовал себя не хорошо?
- Около часа назад.

Николь раздвинула ветки кустарника и ступила на тропинку, скрытую в листве. Сердце щемило от воспоминаний. Хотелось плакать, сбежать на край света и больше никогда не видеть людей. Однако где-то в глубине души еще теплилась надежда – она не монстр.
«Нужно разложить воспоминания по полочкам, — рассуждала девушка. – Я проснулась в грязи и крови. Логично, если вчера был дождь, а машина зацепила меня прежде чем уйти в кювет. Я вымазалась. Грязь, вон она, везде! Кровь. Кровь. Предположим, я могла попытаться оказать первую помощь водителю. Вот и испачкалась. И пол дома испачкала, вымыла его. Ну, чтоб вдруг заглянувшие в гости соседи дурного не подумали. На одежде было больше крови, чем на простынях. Вот и засохла она по-разному. На мокрой одежде ведь дольше сохнет. Вроде бы. Водитель. Так, водитель. Он умер сразу после аварии, а я, я же не дура, решила уничтожить следы преступления. Но вытирать кровь и принимать душ – это не убийство. Нет тела – нет дела, я всех съела!»
Николь нервно рассмеялась, но быстро сумела взять себя в руки.
«Точно помню красную машину, — девушка прижалась спиной к стволу ели. – Аварию я тоже не придумала, о ней в новостях говорили. В остальном я не могу всецело доверять памяти. Мой многострадальный мозг уже дорисовывал декорации ужаса во снах, да и воспоминания могли появится ложные, как та сущность во сне».
Орлова сделала глубокий вдох, чтобы подавить подступающую тошноту.
«Кровь… она тоже не плод моей фантазии. Ее было так много…»
Девушка согнулась пополам от чудовищной боли в животе. Казалось, что желудок вот-вот разорвет. Удушающие позывы рвоты сменялись крупным ознобом, и легче не становилось.
- Тебе нужно поесть… — простонали макушки деревьев.
При упоминании о еде Николь вырвало кусками не переваренного мяса. Из жара ее бросило в холод. Перед глазами невольно замелькали картинки с места аварии, истекающий кровью водитель. Желудок призывно заурчал. Он освободился от излишков и теперь подстегивал хозяйку найти еды покачественнее.
- Как же хочется есть, — простонала девушка. – Нет, нет, нет, нет! Нельзя… мне нужно вспомнить.
Николь сорвалась и метнулась в чащу. От голода путались мысли, ноги подгибались от страха и усталости. Ей нельзя к людям! Она не ведает, что творит!
Деревья угрожающе смыкались над головой. По пятам за ней крался туман. Сквозь его неплотную завесу проступали безликие тени. Лес плыл перед глазами мрачной, полной ужаса пеленой. День сейчас или уже ночь? Понять было невозможно.
Дыхание перехватило и Николь упала без сил. Вдруг стало очень холодно: сверкающая изморозь покрыла стволы деревьев, зеленые травинки скрылись под ледяной броней, заревел северный ветер. Орлова закуталась в куртку. Вопрошающие глаза уставились куда-то вверх, где за безразличными путами леса томилось весеннее небо.
- Почему я терзаю себя? – в голове немного прояснилось. – Этот мужик чуть меня не сбил, а не я его! Да и второй водитель утверждал, что на месте преступления был один только труп. Я же не стеклянная, чтоб он меня не заметил.
Туман подобрался совсем близко. Николь нехотя поднялась. Нужно найти безопасное место для ночевки. Желательно без тумана. В его присутствии девушке было не по себе, и в бледной пелене чудились тени. Жуткие, родом из недавнего кошмара.
«Странно, — подумала Николь, пробираясь сквозь заросли, — а почему я так хорошо вижу в темноте?»
Туман продолжал наступать. Вместе с ним набирали силу и тени. Они парили в туманном море, голодные, озлобленные. Ничего хорошего от них не жди. Потеряешь из виду и сцапают! Поминай, как звали.
- Второй водитель, — бормотала Николь, стараясь не поддаваться страху, — второй водитель. Он… он. Точно! Он предложил помощь…
«Ты меня не видишь!» — раздалось в голове словно гром в ясный день.
Николь тряхнула головой, избавляясь от наваждения. Туман убрался и прихватил с собой теней. В широких зрачках Николь отразилась округлая поляна. В шаге от нее дымила красная «Шевроле Авео».
- Нет, — девушка попятилась от поляны, — не может… нет! Нет!
- Вам помочь?
Николь завопила, зацепив плечом Второго водителя. Мужчина поравнялся с «Шевроле» и заглянул в салон.
- Ты меня не видишь! Меня не существует!
Николь заорала. Замельтешив руками, она упала на землю и попыталась отползти. Человекоподобное существо обратила к ней свой взгляд. Нечеловеческий голод муками исказил черты существа, но не столь сильно, чтобы Николь не узнала в убийце себя. «Оно» издало урчаще-рычащий звук. Ударом кулака разбило грудную клетку жертвы. Пальцы сжали сердце уже мертвого водителя, и злой близнец Орловой с жадностью принялся пить кровь через аорту, как через соломинку.
Николь бежала не разбирая дороги. Тени неотступно следовали за ней. Перед глазами беглянки мелькали заросли кустарников. За каждым из них укрывалась ее копия, жадно набивающая пузо теплым мясцом.
«Ох и вкусный мужик, наверное, — думала Орлова, — аж урчала от удовольствия, тварь треклятая! Мне бы тоже перекусить. Хотя бы грибочек, ягодку… так холодно, так голодно…»
Игнорировать голод становилось практически невозможно. Он забирал остатки сил, делал тело ватным и слабым. А самое страшное – решал разума и воли.
«Хотя бы кусочек… — девушка прижалась спиной к стволу. – Чего-нибудь. Вдруг станет хоть чуточку легче.»
«Рррдммм, — рык в голове прервал собственные мысли. – Е…да!»
Николь обхватила голову руками. Мгновенная боль сбила Орлову с ног. Никаких слов не хватало, чтобы описать ее. Она походила на страх из школьного кошмара, такая же чужеродная и ужасающая.
Голоса в голове неистово вопили, требовали не пойми чего. Их диктат возглавлял все тот же голод. Подсознание возвращало Николь на поляну, где страшное нечто пожирало человека. Остатки разума твердили – это неправильно, но с каждой секундой пытки перспектива примкнуть к трапезе казалась единственным вариантом спастись.
- Нет! – перекрикивала какофонию Орлова. – Заткнитесь! Я вас не понимаю! Кто вы вообще такие?! Я не буду убивать для вас! Я…
«Ты только посмотри, — пропищал некто, — посмотри, что творит».

- Перестань, Любка, — Николь прислушалась. – Я никому не расскажу.
- Отстань, Андрей! – прикрикнула не него Любка. – Не мешай грибы искать.
Губы девушки тронула улыбка. Двое молодых людей продолжали говорить, но эти голоса были настоящими, а не плодом ее помутившегося сознания.
- Давай же, — Андрей с гадкой улыбкой приближался к подруге, — впервой что ли?
- Не смей! – Любка запустила в него корзинкой. – Оставь меня в покое!
- Знаю я ваше бабье племя, сама же хочешь! Чего ломаешь комедию?!
Парень повалил сопротивляющуюся Любку на землю. Худенькая, кило сорок пять весу, Любка отчаянно дубасила обидчика маленькими кулачками. Андрей без труда подавил ее сопротивление: пара сильных ударов в живот и вот уже жертва полностью в его власти.
- Тебе понравится, Любаня, — насильник прижал ее руки к земле. – Не дергайся только.
Любка беспомощно всхлипнула и отвернулась. Немигающий взгляд жертвы уловил в кустах странное шевеление. Свежий воздух наполнился смрадом то ли мертвечины, то ли отходов. Сердце Любки пропустило удар, и из кустов выскочило нечто огромное, черное. На лету оно схватило Андрея, смяв его под себя.
Любка завопила. Она отчаянно задергала ногами в попытке отползти от жуткой твари. Из горла вырывалось бульканье вместо криков от помощи. Нечто повернуло несуществующую голову к Любке. Дразнящий и такой привлекательный аромат Любкиного страха привлекал сильнее ужина, что уже был не способен убежать.
Любка смотрела на приближающуюся тварь во все глаза. Страх кролика перед удавом казался детским лепетом в сравнении ужасом, который вселяло это Нечто. Девчушка не имела и малейшего шанса противится его воле. Оно не из мира людей! Сверхсущество, пришедшее сеять ужас и пожирать всех, кого встретит на пути. Рядом с ним сама смерть являлась блеклой тенью.
Николь клацнула зубами. Чувство полного превосходства над жертвой пьянило ее. Сейчас Орлова не просто наестся, а докажет, что она…

«Папа, папа, пожалуйста! – Николь замерла с занесенной над головой рукой. – Ты пьян, тебе утром будет стыдно!»
«Заткнись, отродье! – мужчина схватил Николь за шею. – Ты такая же, как твоя мать! Она вчера клялась мне в любви и верности. А сегодня легла под соседа! Дрянь!»
Женщина в соседней комнате сдавленно всхлипнула. Николь вцепилась в руку отчима, оцарапав предплечье. Глаза мужчины налились кровью, и он отвесил падчерице увесистую пощечину.
Орлова накрыла горящую от боли щеку. Взгляд ее наполнился смесью раскаяния и страха. Вот же! Николь хотела защитить бедняжку, в которой узнавала себя. А на деле чуть не слопала ее раньше, чем ее обидчика.
- Прости меня, — прошептала она, обращаясь к Любке. – Я хотела помочь. Но… кажется, я больна. Тебе лучше уйти.
Любка разразилась новой порцией воплей. Жуткая тварь склонив голову на бок, мелодично рычала, поглядывая на нее.
Николь понимающе опустила глаза. В один она прыжок добралась до тела Андрея. Девушка с легкостью вскрыла грудную клетку, словно консервную банку, и приступила к долгожданной трапезе.
Любка пошевелила рукой, затем ногой. Ужас, внушаемый потусторонней тварью, рассеялся подобно мареву. Девчушка осторожно поднялась с земли. Тварь набивала пузо и больше не проявляла к ней интерес. На носочках Любка добралась до края лесополосы. На горизонте замаячило родное поселение, и она со всех ног бросилась к нему, приняв мудрое решение сохранить все происшедшее с ней в тайне.

Николь бесцельно бродила по лесу. Какой сегодня день недели, число, месяц, год? Девушка окончательно потеряла ход времени. Не сказать, что ее это особенно заботило. Голод больше не терзал Орлову. Место мучителя заняло гложущее чувство вины. Память вернулась к ней частично, но крупиц воспоминаний хватило, чтобы окончательно осознать – она убийца, жестокая и беспощадная, ведомая голодом пожирательница людей. Плевать, кто станет у нее на пути. Сожрет любого.
«Любка спаслась, — рассуждала Николь, — я перестала чувствовать ее страх. Останки Андрея найдут еще не скоро, я надежно их спрятала. Да и опознать его будет не легким делом. Всего искромсала».
Под ногами хрустнула ветка. Орлова вздрогнула. Этот хруст напомнил ей звук ломающихся костей.
«Андрей заслуживал наказания, возможно, даже смерти, — девушка выдохнула. – Но я была не в праве выносить и исполнять смертный приговор. Я сожрала человека, плохого человека. И Любку чуть не захавала. До сих пор ощущаю пьянящий аромат ее страха. В случае с Любкой я сумела остановится. Возможно, не все еще для меня потеряно?»
Легкий ветерок принес с собой запах свежих трав. Внутри разлилось приятное тепло. Кажется, в детстве Николь любила жарким летним днем поваляться в траве после полдника. Бабушка давала ей стакан парного молока и рассказывала увлекательные байки. Деревенские, вроде бы. Поддавшись нахлынувшим чувствам, Орлова направилась к источнику приятнейшего аромата.
«Не все потеряно. Как бы не так на самом деле. – Николь смахнула с ресниц слезинки. – Меня остановило так кстати нахлынувшее воспоминание о издевательствах отчима. Оно удержало от убийства невинной девочки. А что насчет водителя или парня, которого обнаружили у лесополосы? Я не знаю какими они были людьми! Водителя я слопала точно, а вот парня… да кого я пытаюсь обмануть?! Почерк убийства похож. И даже если убийца не я, разве мало тех двоих, которых я убила?»

Аромат трав вывел Николь к берегу небольшого болота. Над зеленоватой поверхностью трясины кружили болотные огоньки. Красивые и шустрые, они заманивали путника своим танцем в объятия верной смерти.
«Конечно! – Девушка звонко рассмеялась. – Вот оно решение моих проблем! Если я прекращу существование, убийства тоже прекратятся!»
С улыбкой сквозь слезы она вошла в болото. Прохладная вода остудила горящее тело, подарив спокойствие. Как оказалось, ни одну Николь в лесу мучил голод. Трясина с жадностью хватала ее за руки, за ноги и старалась поглотить как можно скорее. Орлова с радостью помогала болоту, барахтаясь словно уж на сковородке.
«Так засосет гораздо быстрее», — думала она.
Первая порция воды попала в легкие и Николь закашлялась. Ощущения показались ей знакомыми, будто она тонула раньше. Но тогда девушка сопротивлялась изо всех сил, ее подстегивал страх за собственную жизнь, легкие разрывало от нехватки воздуха, жутко болела голова. Сегодня не было страшно или больно. Николь испытывала облегчение, умиротворение. Болото казалось молочным озером, смывающим с нее грехи, окружающим ее теплом и спокойствием. Никогда еще Орлова не чувствовала себя так хорошо.
Топкая грязь поглотила Орлову и довольно «чавкнула». Болотные огоньки затрепетали в радостной пляске. Над поверхностью болота пробежал ветерок, покрыв ее мелкой рябью. В ночном воздухе вновь запахло травами. Болото притихло в ожидании новой жертвы. Ему было куда сложнее утолить свой голод.

***

Лучи закатного солнца заглядывали в резные ставни. В небольшой кухоньке у глинобитной печи хлопотала худощавая женщина. Она ловко доставала из пода горшок за горшком и явно торопилась накормить семью ужином.
- Мария, — женщина промокнула лоб краем фартука, — пора давать бабушке лекарства.
Рыжеволосая девчушка лет двенадцати ураганом пронеслась по кухне, прихватив с собой лекарства. Анна не смогла сдержать улыбки. Это веснушчатое чудо было ее единственной помощницей по хозяйству и отрадой. За последние два года их семья пережила много горя: от водки умер муж Анны, оставив ее одну с тремя малолетними детьми, месяц спустя на производстве погиб ее отец и как вишенка на торте – слегла с инсультом мать. Денег не хватало катастрофически, приходилось отказывать семье порой в самом необходимом. Но больше всего Анна переживала, что забирает у своей старшей дочери детство. К заботам Марии о младших братьях добавилась бабушка. Учителя уже косо поглядывали в сторону женщины. Ее дочь частенько пропускала школу из-за домашних дел. Благо подруга медсестра помогала справками по болезни.
- Я не могу позволить себе сидеть дома, — прошептала она сквозь слезы. – Иначе мы все умрем с голоду.
- Мама, готова еда для бабушки? – Мария замерла у стола. – Мам, ты опять плачешь?
- Нет, что ты милая, — женщина поспешила утереть слезы. – Вот возьми. Эй! – крикнула Анна ей вслед. — Себе возьми.
- Сначала покормлю бабушку, — послышалось из зала. – Я не голодна еще, не волнуйся.
- Илья, Максим! К столу!
Мальчишки вбежали в дом и стены его тотчас наполнились переливистым, звонким смехом. Лицо женщины засветилось от радости. Хотя бы ее младшие дети способны радоваться жизни и нехитрой снеди. Вон как печеную картошку уплетают!
- Ничего, — прошептала она, — все наладится. Лето скоро, ягоды и овощи созреют, будет легче. Да и Марии каникулы длинные, сможет наконец немного отдохнуть.
Стекло разлетелось вдребезги. В окно ворвалось нечто грязное, зловонное. Размерами оно значительно превышало человека и было покрыто то ли тиной, то ли свалявшейся шерстью. Антонина и закричать не успела – нечто вгрызлось ей в горло. Глотнув ее крови, оно взмахом когтистой лапы вспороло чрева мальчишек.
- А… — раздалось из глубин дома, — …ня.
Нечто тряхнуло косматой головой и издевательски медленно двинулось к источнику звука. На диване лежала еще не старая женщина. Она беспомощно смотрела на пришельца немигающим взглядом водянистых глаз. В уголках ее рта виднелись крошки хлеба, рядом стояла тарелка с ужином, который она не успела доесть. Нечто издало низкий рык и сделало шаг назад.
- Не смей трогать бабушку! – Мария бросилась на врага с костылем наперевес.
Нечто схватило девочку за горло и швырнуло о стену. Костыль прогрохотал в углу. Мария жалобно всхлипнула, пытаясь дотянуться до своего оружия. Тяжелый взгляд врага пригвоздил ее к месту. Девочка замотала головой из стороны в сторону словно отрицала происходящее. Не разрывая с ней зрительный контакт, враг размозжил женщине грудную клетку.

Николь пришла в себя в углу зала. Впервые ее разум после убийств был чист. Нечто решило не тешит свою пленницу иллюзиями. Оно припадало ей урок и сразу же наказало за ослушание.
С мрачным видом Николь проследовала в ванную.
«Оно не даст мне умереть, — девушка подставила лицо под прохладные струи душа. – Понятия не имею, как я ожила или выжила. Черт побери! Я была уверена, что умерла! Да ладно, есть вопросы поважнее. Теперь я уверена, что не больна. Кто-то или что-то контролирует меня, трансформирует мое тело, управляет моим сознанием. И оно постоянно желает отведать человеченки. Ну, почти постоянно. Это нечто заставит меня убивать, и если выхода нет – я сама буду выбирать жертву. Перед убийством меня начинает мучать голод, он нарастает постепенно, а значит – у меня есть время спланировать нападение. Мои предыдущие зверства не идут ни в какое сравнение с сегодняшним. Раньше оно хотело лишь утолить свой голод, в данном же случае эта дрянь покарала меня за попытку самоубийства. Поняла, самоубиваться больше не буду».
В шкафу Николь нашла подходящую одежду. Стараясь не смотреть на убиенных, девушка вышмыгнула на улицу. На чердаке она обнаружила канистру с бензином.
«Не убивать не выйдет. Факт. – Николь прошла в зал. – Но я могу попытаться понять природу моего паразита, научится жить вместе с ним. Возможно, даже узнаю, как вляпалась в это дерьмо. А для начала я научусь приглушать голод. Так мне удастся уменьшить количество жертв. Пусть выбор падет на плохих людей, но я все равно не в праве решать их жизней».
Николь чиркнула спичкой и подожгла штору. Огонь взвился к потолку, быстро захватывая новые территории, умасленные бензином. Девушка на секунду задержалась на пороге. Соблазн остаться был велик. Привязать себя чем-нибудь к трубам, вдруг нечто боится огня? Должны же быть и у него какие-то слабости?
- Нет, — горько усмехнулась Орлова, — так рисковать я себе позволить не могу.
Подняв ворот куртки выше, она направилась в сторону леса. Раз убийства неизбежны, то бомжевать смысла не имеет. А вот плоды цивилизации способны помочь ей в выборе жертв.

Новый день Николь встречала с боевым настроем. Разум остался чист после сна, а сам сон был спокойным и безмятежным. Доброе вполне утро омрачало лишь неприятное ощущение в желудке. Вместе с Орловой проснулся и голод.
- Не удивительно, — хмыкнула она, — два дня прошло.
Николь медленно выдохнула, собираясь с духом. Она хорошо подготовилась, дело осталось за малым – не сожрать кого-то по дороге. Девушка нервно рассмеялась. Что может быть легче?
Весеннее солнце лучисто улыбалось с ясного неба. Извечно занятые люди шныряли по улицам, забегали в кафе, заскакивали на ступени уходящего транспорта. Жизнь в городе-миллионнике бурлила словно варево колдуньи в старинном котле.
Николь волновалась как в первый раз, переступая порог аптеки. Сегодня здесь было немноголюдно, затеряться среди людей не выйдет. Девушка направилась к витрине с танометрами.* У кассы отоваривалась бабушка в забавном цветастом платке. Николь прислушалась. Таблетки от давления, обезболивающее. Ничего интересного.
Желудок требовательно заурчал. От внезапной догадки Орлова едва не запрыгала на месте. Нащупав в кармане деньги, она заняла место в очереди.
- «Нурофен» еще дайте, — попросила рыжеволосая девушка впереди.
Николь насторожилась. Оценивающий взгляд просканировал покупательницу насквозь. Хорошо одета, ухоженная, от нее пахло смесью элитного парфюма и молока.
- Какой? – спросила фармацевт.
- Детский.
У Николь отлегло от сердца.
«Так вот почему от нее так сладенько пахнет молочком, — подумала Орлова. – Девица имеет малолетнего ребенка».
- Слушаю вас.
- Гематоген.
Получив аптечную шоколадку, Орлова запихнула ее в рот целиком. Желудок «ругнулся» в голос, и девушка пулей вылетела из аптеки. Нехитрое угощение вышло наружу вместе с черной, похожей на нефть, жижей. Натуральные компоненты переработанной крови не пришлись «начальству» по вкусу. Опорожнившись, желудок яростнее потребовал еды. Голова закружилась и Николь опустилась на корточки. Тело забилось в ознобе. Крупные градины пота выступили на лбу. Девушка качнулась и едва не упала в лужу грязи.
- Я поняла, — прошептала Николь, — прекрати.
- «Лирику», — ясно услышала она.
Девушка шумно втянула воздух. Отчетливый запах пота и перегара вынудил ее обернуться к зданию аптеки. Из нее на улицу шатающейся походкой вышел мужчина неопределенного возраста. Воровато оглядевшись, бомжеватого вида обыватель направился в сторону бетонного долгостроя.
Как настоящий охотник Николь дожидалась жертву в засаде. Затаившись в тени лестничных проемов, она приготовилась проверить еще одну из своих теорий.
Жертва появилась в здании спустя полчаса. В движениях мужчины читались нарушения координации и агрессия, свойственные его образу жизни. Орлова с отвращением передернула плечами. Мужчина будил в ней желание раздавить себя, словно ядовитого гада. Но голод, известно, не тетка. Знакомая пелена начинала застилать взор, не оставляя выбора.
- Макс!
Наркоман выронил таблетки и выругался. Николь застыла в изумлении. Сегодня определенно ее день! Двух тварей одним ударом!
- Чего не отзываешься? Мы же договорились.
- Бухло принес? – гаркнул с раздражением Макс.
Смазливый юноша лет шестнадцати протянул ему бутылку водки. Макс забросил в рот горсть таблеток и сделал глоток из горла. Бесформенный сгусток пронесся над их головами. Оживший мрак затянул окна, дохнув морозным воздухом. Послышался звук разбившегося стекла. Макс вскрикнул и попытался сбежать. Но увернуться от молниеносной атаки шансов он не имел. Зловещий смех горном скорой смерти разнесся по зданию. Мрак отступил. Юноша боязливо осмотрелся в поисках выхода.
Николь оскалилась. Жуткий дождь из крови и частей тела обрушился на незадачливого любителя удовольствий. Юноша заорал дурным голосом. Размахивая хаотично руками, он вжался в стену, стараясь слиться с ней воедино.
- Ннн… ееетт! – жертва захлебывалась рыданиями. – Не убивай!
Угольно-черный мрак чадил по потолку. Парень поджал под себя ноги и плотно зажмурил глаза. Заикаясь, он вскрикивал, раскачиваясь маятником.
- Не тро-гай! Не трооо… — рот парня вытянулся в крике. – Моя мама, мои родители… мы… я не хо-чу ум-ум-ми-рать!
Парень взвился на носочки. Мир вокруг стал серым, расплывчатым, утратил все присущие ему звуки. От пробирающего до поджилок ужаса он обмочился. Обглоданные останки Макса были заботливо кучкой сложены в углу рядом с выходом из здания.
- Ктттооо?! – его руки впились в волосы. – За что?! Мамочка, ма-мо-мачка!
Не помня себя, парень бросился к выходу. Прут арматуры прошел сквозь грудную клетку и пригвоздил незадачливого беглеца к дверной лутке.
- Божеее! – взревел он. – Мама, спсссс… Ааааааа!
Острые зубы-бритвы разрывали плоть на куски. Парень все вопил, звал маму, умолял пощадить. Даже обещал сдать свой дружков-минеров. Николь его не слушала. Добравшись до мозга, она сама узнала, где ей искать минера.*
- Наркотики убивают, — Орлова вытерла рот рукавом. – И портят вкус плоти.
«Теория подтвердилась! – Николь направлялась домой в приподнятом настроении. – Если не доводить голод до крайней степени и не переедать, то я не впаду в безумие! Я даже смогу себя контролировать! Я заслужила похвалу. Двух говнюков одним махом и все четенько, согласно плану! Будь благословен, интернет, без него было бы сложнее. А тут пара кликов и вся информация об этой погани, как на ладони! Николь, ты умница. Третий выход на охоту и уже пятеро пакетов с мусором вывезены на свалку, а главное – меня не поймали. Хорошо, что я остановилась на слежке в аптеках, благо в городе их, нечестных на руку, целые сети. Так меня точно не поймают фараоны. И друзья моих жертв. Ну если, конечно, они вздумают искать клубящийся черный мрак. Кстати, на счет жертв. Последняя преподнесла мне царственный подарок – свой телефон. В нем найдется парочка полезных номеров. Сначала минеры, потом барыги и драгдиллеры покрупнее. Буду бороться не только со следствием, но и с причиной».

Следующие несколько дней Николь проспала. Ей снились пустые коридоры школы, в углах которых таилось зло. Орлова охотилась за юной особой, но вместо привычного гнетущего голода она чувствовала страх.
- Словно охотились на меня, — прошептала Николь.
Опрокинув пол баночки таблеток, девушка поплелась в ванную. С момента убийства Макса и его дружка, она никак не могла избавиться от запаха гнилого мяса. Не сказать, что он был резкий, но разве можно с таким смирится?!
За окнами уныло завывал ветер. Капли дождя разбивались о грязные стекла и драматично медленно стеклись в причудливые узоры. Николь смотрела на них, дожевывая последнюю пачку таблеток. Парадокс! От них девушку не тошнило, они даже помогали справится с предвестниками голода на первых порах. Глупо было надеяться, что лекарства смогут одержать верх над сверхъестественным нечто. Орлова рассчитывала выиграть хотя бы еще один день.
«Я — чудовище, нет мне оправдания. – Орлова натянула капюшон. – Прикрываюсь маской санитара общества, в действительности же я не лучше какого-нибудь Чикатило. Скольких я растерзала, а скольких растерзаю еще? Где вообще гарантия, что я не впаду в беспамятство и не наброшусь на невинного человека, на ребенка? А нет никаких гарантий. Я просто хочу есть».

Небо хмурило брови. Колючий ветер забирался за ворот и «заботливо» прятал под одежду последние капли дождя. Николь еле-еле переставляла ноги словно шла не в школу, а на эшафот. Непроглядный туман стражем следовал за ней. Он укрывал сообщницу от немногочисленных прохожих, оберегал.
«А может — я хочу, чтобы меня поймали!» — подумала Орлова.
Школа бетонным исполином нависала над спальным районом. Домишки в сравнении с ней почему-то казались такими маленькими и жалкими. Как букашки, беспомощно барахтающиеся в паутине. Николь кашлянула, чтобы прочистить горло. При взгляде на коробку с окнами в горле начинал шевелится нервный ком. Она была уверена – раньше ей доводилось бывать в этой школе.
- Надеюсь, — Орлова переступила порог, — по учебе.
Холл с цветами, массивные люстры, таблица с расписанием занятий, лестницы и стенды. Куда бы не взглянула Николь, знакомым казалось все. Она действительно училась здесь! У кабинета биологии весел плакат о ВИЧ, подписанный ее инициалами. Возможно, стоило подождать кого-то из учителей. Вдруг они узнают Николь? Смогут помочь вспомнить себя.
«А если разговор зайдет в тупик, то всегда можно слопать училку», — с кислой миной подытожила она.
Внимание Орловой привлек цветочный вазон. Николь приподняла листья азалии и усмехнулась. Не врут таки люди перед лицом смерти. Под слоем взрыхленной земли она обнаружила серебристый пакетик со спайсом. Прихватив находку, девушка с ногами забралась на подоконник. Щемить школьниц со специфической подработкой уже поздно, а вот учитель химии все еще занимается в своем кабинете.
«Может, даже с моей блондинкой».
От этой мысли похолодело внутри. Николь не видела жертву во снах, не знала, как она выглядит, но была уверена – при личной встрече непременно ее узнает.
- Тест сам на свои вопросы не ответит, — послышался строгий голос из-за дверей кабинета.
«Я тоже хотела поступить в универ, — Николь погрузилась в задумчивую грусть. – Тоже занималась, с подругой вместе к русскому готовились. Рыженькая такая, пухленькая и веселая. Моя лучшая подруга Ирка. В мед хотела поступить с класса пятого. Мама тоже уговаривала меня пойти на стоматолога. Говорила, они хорошо зарабатывают».
- … придешь сразу после пятого урока.
- Хорошо.
Руки Николь затряслись от страха. Сейчас из кабинета выйдет ученица, ее цель. Учительница наверняка задержится в кабинете, так что не помешает скорее всего. В конце коридора туалет. Можно быстро напасть, зажать рот и утащить в кабинку. Никто не услышит. Только почему ей так страшно? Почему хочется сбежать? И куда делся голод?
Дверь открылась. Николь опешила, глядя на светловолосую ученицу. Копия, она — вылитая Николь! Нет, нет. Это и была Николь. Ее вещи, ее походка, запах. Голод вернулся. Но теперь он ушел на задний план, словно его испытывал кто-то другой. Взгляд второй Николь замер у окна вблизи лестницы. Губы ее задрожали, и ученица осела на пол.
- Нет! – Орлова вцепилась ногтями в подоконник. – Нет, нельзя!

Тело отказалось повиноваться будто бы им управлял некто иной. Короткие вспышки воспоминаний зарябили перед глазами: папа получил хорошую должность, родители купили дом. Мама смогла позволить себе не работать. Она активно занималась хозяйством, помогала Николь с учебой. Спустя пару лет папу посадили в тюрьму за аферу с документами. Мама отчаялась и начала выпивать. Сначала понемногу, а потом – уходила в запои на месяцы. В доме поселились ее друзья, вместе они пропивали все нажитое. Неравнодушные соседи затрубили тревогу и из деревни приехала бабушка. Мама на время успокоилась, нашла работу. Осенью вернулся отец. Запили вместе. Прикованная к постели бабушка уже повлиять на дочь не могла, а вскоре и вовсе умерла. У Николь начались проблемы в школе. К низкой успеваемости добавились издевательства со стороны сверстников. Однажды ее сильно побили поле уроков. За нее вступился паренек с обеспеченной семьи. Тот самый, которым она отужинала в долгострое. Он подсказал способ легко и много заработать. Деньгами Орлова откупалась от родителей, которые согласились снять ей квартиру. Николь зажила на широкую ногу и вновь вернулась к мечте поступить в университет. Двадцать пятого мая она возвращалась с занятий по химии. В школьном коридоре ее убило нечто потустороннее.
Расплывчатая картинка перед глазами обретала четкость. Николь перевела взгляд с дверей кабинета на окно. В его отражении нашли приют сотни людей. Шеренги душ демонстрировали временные отрезки от темных времен до наших дней. И чем старее была душа, тем бледнее был ее отпечаток. Во главе шеренг стоял крепкого телосложения парень в очках.
- Так вот почему у меня периодически ухудшалось зрение, — прошептала Николь, глядя на него. – А я списывала все на голод.
Люди смотрели на нее с пониманием, в лицах их не было и толики осуждения. Даже Анастасия Сергеевна улыбалась ей.
- Значит, — Орлова потупила взгляд, — вы, а не парень у лесополосы моя первая жертва.
Стыд за содеянное вытеснила догадка – они не осуждают, потому что являются соучастниками.
Николь призадумалась.
«В лесу меня преследовали сущности, я думала, что они хотят заставить меня убивать. Чуть раньше я слышала голоса. Они вещали на различных частотах словно находились в момент разговора в разных измерениях или временных отрезках. – Орлова проследовала к учительскому столу. – Я умерла двадцать пятого мая, а в календаре отмечено двадцать пятое июня. С момента моей смерти прошел ровно месяц».

В голове раздался гул одобрительных возгласов. Сущности окружили ее. Каждый старался коснуться ее, желая поведать свою историю. Она всегда начиналась и заканчивалась одинаково. Чуждое миру людей существо убивало намеченную жертву. Затем человек приходил в себя и не понимал, что мертв. Он продолжает жить с «подчищенной» памятью на протяжении одного месяца. Нечто вынуждает человека совершать злодеяния, чем дальше, тем страшнее. В конечном итоге оно показывает жертве ее смерть от лица предыдущего источника питания.
«Нечто не желает человечьего мясца, — осознала наконец Николь. – Оно насыщается сильными эмоциями, попутно пожирая душу своей жертвы. За счет этого и живет. Непонятно, есть ли у этой твари свое сознание или разум, или же оно заимствует у жертвы все полностью? Неважно, на самом деле».
Души жертв дарили своим присутствием чувство глубокого умиротворения. Было так хорошо, будто мама обняла. Сердце ее проникалось любовью к загубленным сущностью душам. Погружаясь в истории их жизней, как в теплое молоко, Николь чувствовала единство между ними и постепенно забывала себя.

Нечто задрожало, задергалось. От общей его массы отделились небольшие, неровные сгустки и скрылись из виду. Существо с жадностью втягивало в себя всевозможные из существующих ароматов, причмокивая, как будто пробовало на вкус.
У школы промчался серый внедорожник. За рулем юная особа беззаботно болтала с кем-то близким по телефону. Нечто замерло и утробным голосом изрекло:
- Я хочу есть.

Автор: Мира Рейн.