Рeйн бeжaлa в никудa: тoнкaя дoрoжкa из тeлeфoнныx прoвoдoв рaствoрялaсь в пeлeнe тумaнe; видимoсть былa прaктичeски нa нулe, пoэтoму приxoдилoсь прислушивaться к любым oкружaющим звукaм, чтoбы xoть кaк-тo oбeзoпaсить сeбя. Стрeкoт свeрчкoв, журчание воды, кваканье лягушек… Всё выглядело относительно нормально, но вот дампир не верила всему этому – это лишь иллюзия, обманка, просто создана для того, чтобы окончательно запутать её и сбить с пути. И у природы это, чёрт возьми, получается: девушка уже больше трёх часов (навскидку) блуждала по болотам Морттона, но так и не нашла тот самый особняк имени Борегарда, в котором, как она предполагала, могли находиться выжившие. Даже достав карту и сверившись с местностью, которая сильно отличалась от нарисованных каракулей на пожелтевшей бумаге, можно сделать вывод, что полукровка заблудилась. Рейн тяжело выдохнула; следовало этого ожидать, к тому же Морттон – просто огромный лабиринт, только за место высоких стен тебя окружают вонючие болота, кишащие разного рода падалью. Складывая лист бумаги и убирая его обратно в карман брюк, девушка стала ступать по натянутому тросу телефонных проводов; она шла медленно, прислушиваясь к любому странному звуку, смотря исключительно себе под ноги, ведь впереди – ничего нет; даже вытяни руку — она бы потерялась в туманном облаке, была бы «отрезана» белой дымкой.

Прошло немного времени, но Рейн казалось, что она идёт по бесконечной дорожке телефонных проводов уже вечность, хотя за это время произошло несколько окружающих изменений: живность Морттона резко затихла, будто по одному щелчку пальцев либо вымерла, либо исчезла; туман начал потихонечку рассеиваться, а единственным звуком, что разбавлял глухую тишину, стал странный скрип, источник которого показался совсем скоро: дампир подняла голову и заметила над собой арку с покосившейся деревянной дощечкой, на которой было выцарапано что-то непонятное – возможно, что само название местности. Может, это дорога всё-таки ведёт к особняку Борегарда, и она не заблудилась? Сомнение всё равно оставалось даже тогда, когда девушка, сделав следующий шаг, неожиданно почувствовала под ногами землю. Вода отступила? Куда она делась? Дампир осмотрелась, и, повернув голову, заметила, что телефонные столбы, по тросам которых она сюда бежала, внезапно пропали, будто рассеявшийся туман поглотил их, чтобы вместе с ними окончательно исчезнуть. Всё это было очень странно. Дико странно, однако обследовать данное место всё же надо, пусть и находиться здесь было дискомфортно.

Рейн сделала несколько шагов вперёд, иногда оглядываясь назад; интересно, что впереди туман ещё виднелся, будто своими белыми занавесами скрывал от любопытных глаз что-то странное и непонятное, а позади неё земля начала уходить под воду, преграждая путь к отступлению. Невидимые силы толкали девушку вперёд, а вот страх, мурашки, что насекомыми будто ползли под кожей, заставляли её повернуть в обратную сторону. Что это за место? Почему оно такое? Какие тайны оно в себе хранит? Рейн не знала и не догадывалась, но понимала, что этого участка Морттона на карте Минс точно нет. Деревянная табличка на арке, держащаяся, видимо, на единственном ржавом гвозде, лениво покачивалась из стороны в сторону, противно скрипя, раздражая дампира настолько, что она стиснула зубы. Нужно отсюда выбираться. Найти треклятых выживших и бежать. Это место… Оно преисполнено чем-то тёмным, мистическим, подолгу тут не хотелось оставаться. Может, та женщина из гетто действительно была права? Может, та самая Мария Лаво действительно наколдовала что-то такое, что оно чёрной слизью расползлось по всей Луизиане, а это место – источник всех этих бед? Вдруг здесь находился дом вуду-колдуньи? Или же тот самый источник появления на свет всех этих гнёзд с марасреками? Нужно выяснить это. Или же…

Да нет же, бред какой-то! Всё это Рейн себе навыдумывала, чтобы отвлечься от странных неприятных мыслей. Никакой магии не бывает, всё это выдумки местных, чтобы найти себе оправдания в сложившейся ситуации. Но внутри всё затягивалось тугим узлом недоверия… Нет, отсюда определённо нужно бежать, пока что-нибудь не случилось. Но любопытство… Оно всё-таки пересиливало, дав ответ на волнующий вопрос и подстегнув идти дальше. Хотя бы не ради выживших, а ради тех улик, которые помогут раскрыть загадку местных болот и покончить уже раз и навсегда с этой треклятой болезнью. Дампир все ещё шла вперёд, по неизвестной дороге, а вода продолжала медленно течь за ней, стирая следы её сапог – никто не должен знать, что она тут была. Туманная пелена перед ней постепенно рассеивалась, и дампир наконец-то смогла увидеть впереди четыре двухэтажных дома, один в один как те, что были в гетто. Она, что, вернулась обратно? Ходит кругами по Морттону? Быть такого не может! Но неожиданно три дома начали постепенно растворяться и исчезать… Мираж, иллюзия, колдовство? Напряжение нарастало. Три из четырёх деревянных строений исчезли, шпили и флюгеры скрылись в белой пелене тумана, и перед Рейн вырос только один двухэтажный дом, и когда дампир поднялась по скрипучим ступенькам, входная дверь перед ней сама по себе открылась, будто говоря, чтобы полукровка-жертва вошла внутрь и попалась в ловушку. Открытый тёмный проход шёпотом ветра зазывал к себе, Рейн закусила губу до крови; чёрт, либо ей кажется, либо голоса в её голове действительно жужжат роем одну и ту же фразу: «вперёд, подчиняйся, иди!». Но здравый смысл просил отступать дампира от злополучного места. Полукровка, не сводя взгляда с открытой двери, сделала шаг назад и… почувствовала, как солёная вода сквозь ткань сапогов начинает прожигать ей кожу. Значит, всё это ей действительно не кажется: болота следуют за ней, стирают за собой остатки местности, загоняя в двухэтажный дом, будто дикого зверька в клетку. Если добираться до ратуши вплавь, то навряд ли дампир сможет выжить. Быть или не быть? Войти или не входить? Решение однозначно только одно, но не факт, что оно верное, но выбирать не приходилось.

Рейн вошла внутрь и, сделав несколько шагов в темноту, услышала, как дверь за ней захлопнулась. Здесь замешана магия, не иначе. Света не было, никакого: окна либо наглухо заколочены, либо отсутствовали напрочь, а фонарика или спичек под рукой не водилось. Да даже если бы они были, то в следующие несколько минут точно бы отсырели. Дампир сделала ещё несколько шагов, и неожиданно по всему дому зажглись свечи, освещая дальнейший путь. Девушка находилась в длинном прямоугольном коридоре со старыми пыльными коврами, из мебели здесь были только комодами, с огромным количеством фоторамок на них с пустыми безликими изображениями, а также несколько чучелами животных, грозно смотрящих на незваного гостя со стен. Странно, что от пламени восковых стражей, прячущихся везде просто в нереальном количестве по всему помещению, свет получался холодным – голубоватого оттенка. Да и вообще здесь было как в холодильнике; будто это здание находилось не в душном Морттоне, а где-нибудь на заснеженных горах. Даже при выдохе клубилось облачко пара, тут же растворяясь в окружении. Да где же она, чёрт побери, оказалось? И есть ли отсюда выход? Рейн не знала, но продолжала двигаться вперёд, надеясь как можно скорее выбраться из этого лабиринта.

С каждым новым шагом свечи впереди зажигались голубым огнём, будто ведя дампира в чьи-то покои. Коридор извивался лентой: то уходил на второй этаж, то резко шёл к спальным комнатам, то заставлял дампира возвращаться назад. Девушка не знала, сколько времени уже здесь бродит, однако слушать стук собственных каблуков ей надоело. Столько времени ничего не происходит: ни тебе заражённого мутанта, ни марасрека, не напуганного жителя… Вообще ничего. Будто это ей такое наказание за то, что не справилась со своей миссией в прошлом: ходи теперь да блуждай, агент Рейн, пока не сдохнешь от обезвоживания или ещё чего-нибудь. Девушка выдохнула, но продолжала идти вперёд, пока перед глазами свечи ярко не вспыхнули синим пламенем, а перед носом не выросла стена. Отлично, только тупика не хватало. И что же теперь делать? Рейн провела ладонью по обшарпанной стене, надеясь найти хоть какой-нибудь тайный переключатель, но, увы, кроме облупившейся серо-голубой краски на коже она ничего не получила. Придётся отступать.

- Блеск, — фыркнула дампир, закатив глаза, — надеюсь, Минс не успеет по мне соскучиться за это время.
Но стоило только дампиру развернуться на каблуках, чтобы идти обратно к началу своего пути, как подле неё выросла маленькая тень, смотрящая на полукровку бездонными чёрными глазами, из которых, казалось, текла непонятная маслянистая слизь. После, оказавшись на свету, она превратилась в ребёнка: в мальчика, одетого оборванцем с красным плащом за спиной, с пустыми глазницами, видными сквозь картонную маску черта. Он смотрел на Рейн, будто ожидая с её стороны какого-то действия, выпада, но дампир держалась в стороне, чувствуя, как сердце ухнуло в пятки. Что это за существо? Человек? Или же нет? Рука дампира в красно-чёрной перчатке потянулось за маской мальчика, чтобы одёрнуть её, но существо ударило её по ладони, а потом провалилось в пол, растворяясь в теневой пелене, отбрасываемой мебелью.

«Что за чёрт?»
Страх на несколько секунд сковал дампира стальными тисками.
Стоило мальцу исчезнуть, как все свечи в доме моментально потухли, но вот затемнение помещения не произошло, но зато вместе с этим паранормальным явлением появилось и ещё одно – окружающую тишину резко разбил сначала детский истеричный хохот, затем плач, а потом голоса вовсе начали говорит, перебивая друг друга. Они шептали, сводя тем самым гостью их дома с ума. Рейн стиснула зубы, схватилась за голову, пытаясь сосредоточиться на чём-то другом, но точно не на противных детских голосах, что давили на подсознание, заставляли виски пульсировать, а кровь — бешено кипеть. Всего лишь голоса, а высасывали силы моментально, будто клещи.

- …Мама меня никогда не любила. Она предпочитала своего брата Джозефа мне. Она сказала, что дядя скоро станет моим папой!..
- …Я хочу на день рождение торт с червяками, вытащенными из трупа старушки миссис Аддамс! Почему вы мне не покупаете этот торт! Я хочу его! Хочу! Хочу!
- …Папа велел мне снять штаны. Сказал, что больно не будет. Сказал, что я даже получу удовольствие! Как я могу ему не верить? Он же мой папа!
- Генри сломал мою любимую куклу Стейси. Он вырезал ей глазки. Я поступлю с ним также!..

Голоса, один за другим, заглушали друг друга пчелиным роем; они, будто расчехлив своё жало, «кусали» Рейн прямо в голову. Она бежала сломя голову, бежала, надеясь выбраться из этого треклятого дома как можно быстрее; ноги сами несли её к выходу, но тот будто с каждым шагом только отдалялся, не давая гостье выбраться. Отовсюду ползли какие-то паукообразные тени, свечи моментально тухли, и дорога позади дампира растворялась во тьме. И детские голоса не умолкали. Девушка бежала по узкому коридору, который в итоге закончился деревянной дверью, что была открыта и зазывала внутрь тёмной комнаты, манила к себе, ведь если она войдёт, то все голоса тотчас умолкнут.
Дампир вошла внутрь. Детские голоса действительно стихли.

Круглое тёмное помещение с диском света посередине, освещавшей кресло-качалку и человека на ней в одежде из мешковины, вокруг которого сидели, склонив голову, шестеро детей, одетых в самые разные костюмы, будто собрались на Хэллоуин. Но сегодня никак не ночь всех святых. Дампир не видела лица незнакомца, ведь оно было скрыто широкой соломенной шляпой. Но, любопытно, жив ли этот человек? И кто он такой? И что тут вообще происходит? По первому взгляду казалось, что он не дышал. Возможно, что очередной трюк, но стоит проверить. Рука дампира сама потянулась за шляпкой, но неожиданно её кисти кто-то зажал в стальных тисках настолько сильно, что на коже точно останутся синяки. Девушка посмотрела вниз и увидела, что ноги её внезапно обвили детские ручки, и сейчас на неё смотрели горящие алым пустые глазницы детей, одетых в старые карнавальные костюмы. Рейн в страхе отшатнулась, но некто не выпустил её из цепкой хватки, и стоило только дампиру повернуть голову, как она встретилась с перебинтованным лицом странного существа, больше похожего на человека, глаза которого проваливались в череп. Он держал кисти Рейн при помощи ножей, которые будто росли из его мохнатых копыт. Демон? Дух? Дампир даже не могла предположить, к какому классу относится этот монстр, но эти адские дети явно как-то с ним связаны.

Голоса в голове вновь начали говорить:
- …Мама обещала спасти меня, а вместо этого утопила! За что? Почему? Я ведь просто хотела жить!
- …Меня часто дразнили в школе из-за кривых зубов. А когда меня ударил отчим по голове, теперь все смеялись над моим лицом. Я правда смешной? Ха-ха! Ха-ха! Почему они смеются? Почему? Почему?
- К чёрту вас всех, — сквозь зубы процедила Рейн и, высвободив руку, схватилась на рукоять клинка и отрезала конечность хозяину этого дома.

Монстр взвыл, пятясь назад, и к нему бросились его маленькие слуги, которые, будто позабыв о Рейн, попытались помочь своему кукловоду. Отступать было бесполезно, потому что чудо-дом трансформировался прямо на глазах, и даже когда полукровка побежала к двери, она не успела схватиться за её дверную ручку – стена поглотила единственный выход отсюда. Повернув голову, девушка увидела, что странный монстр, сверкая глазами, приказывал своим маленьким марионеткам остановить дампира. Детишки бросились на дампира, как пауки на свою добычу, которую загнали в паутину; они даже двигались аналогично членистоногим: на четвереньках, быстро-быстро перебираясь с пола на стены и на потолок, и обратно. Разум твердил: они дети, всего лишь дети, которые не понимают, что творят, и убивать их не нужно, но смотря на перекошенные лица их безобразных масок, на светящиеся огоньки в пустых глазницах, на нереально широкие улыбки, то видишь не детей – настоящих чертят. Рейн встала в боевую стойку, надеясь добраться до кукловода, не поранив при этом его марионеток; дети двигались быстро, тенью, хватаясь и щипаясь, стараясь поцарапать незваного гостя их обители своими крючкообразными когтями. Им был дан ментальный приказ – они его выполняли. Они не подведут своего хозяина. Вот что бы то ни стало.

- К чёрту вас всех, маленькие ублюдки, — фыркнула Рейн, и острие клинка прошлось по ножкам одного из мальчишек в костюме чёрного кота. Ребёнок упал замертво к ногам дампира, будто она сейчас убила не человека, а просто порезала пиньяту – всё произошло слишком быстро. – Пора с этим кончать.

Дети это или нет – это всего лишь просто иллюзия, чтобы сбить её с толку. Кукловод постарался, дёргая своих марионеток пальцами-ножами за невидимые нити; он будто знал, что дампир не сможет покалечить ребёнка, вот и сыграл на её чувствах. Но, видя, как она зверски режет визжащих, словно свиньи, маленьких помощников, он понял, что сломить дух полукровки будет не так просто. На лице у дампира кровавые подтёки: не алые – чернее чёрного, больше похожее на масло – то, что текло в жилах детей, давно ставших мёртвыми. Она облизнула клыки, и её глаза начали полыхать ярко-красным. А время будто остановилось…

Он насылал на неё уже и не костюмированных слуг, а самых настоящих изуродованных младенцев, которые появлялись из-под пола, словно классические мертвецы; они, двигаясь медленно, открывая и закрывая рты, будто глотали воздух как выброшенные на берег рыбы, смотрели на дампира стеклянными глазами и тянули к ней свои маленькие ручки, которые тут же отрубались острыми мечами. Они тоже молчали; даже тогда, когда дампир наступала на их тела и раздавливала им кости. Дети были живы. И мертвы одновременно. Кукловод вытянул руку-копытце с пальцами-ножами, но не успел ничего сделать: дампир насадила его на мечи, а затем прыгнула на него с ногами, острыми каблуками пробивая грудь. Монстр и Рейн ещё несколько секунд молча смотрели друг на друга, будто ожидая финального выпада, но вместо этого кукловод лишь тихо произнёс:

- Убийца…
- Иллюзионист.

Клинки с хрустом вошли внутрь, дампир, отталкиваясь от существа, вытаскивая из него свои мечи, прыгнула в сторону, и кукловод издал полустон-полувсхлип. Глаза Рейн из красных вновь превратились в обычные, а земля под ногами начала дрожать; дампир стала наблюдать за тем, как он рассыпался прахом, а как только на полу скопилась горка пыли, то она превратилась в воронку, что всасывала в себя практически всё: деревянные материалы здания, потухшие свечи, обезображенные мёртвые тела детей-марионеток-слуг… Всё исчезало, растворялось, но оно никак не касалось Рейн, будто она тут не существует. Будто именно она та самая иллюзия, созданная чучелом-колдуном в соломенной шляпе. Всего несколько секунду, и дом, в котором находилась агент Бладрейн всё это время, осыпался пыльной крошкой. Исчез, уничтожился, растворился в небытие…

Потому что здания этого и этих странных существ здесь никогда не было.
Всего этого никогда не существовало.
И это никогда не было ни иллюзией, ни миражом – оно было ничем.
Ноги в сапогах вновь почувствовали обжигающую влагу.

Дампир осмотрелась и, проморгавшись, удосужилась, что ей действительно это не кажется: она стоит по колено в воде, на одном из многочисленных кладбищ Морттона под мелодию скрипа старого указателя. Рядом с одним из многочисленных монолитов из болота рос столб с телефонными проводами, по которым девушка всё это время бежала. Так кого же ей удалось победить? Духа треклятого болота? Магического вуду-стража? Рейн не знала и не хотела даже думать об этом, ведь всё, наконец-то, закончилось. Дампир, ловко прыгая по могильным плитам, перебралась на телефонные тросы и, отряхнув себя, стала бежать в сторону того самого особняка Борегарда, о котором она уже успела позабыть. Что именно произошло в этом месте Минс знать, пожалуй, не обязательно. Да и самой Рейн следовало забыть. Ведь неизвестно, что её ожидает дальше…

Скрипучая табличка, продолжающая покачиваться из-за порыва слабого ветра, гласила: «Кладбище имени Святого Луи. Здесь похоронено 219 детей, умерших от жёлтой лихорадки (амариллеза) в 1803 году».