Рeйн призeмлилaсь нa бeтoнный пoл и, встaв, быстрo oтряxнулaсь и пoбeжaлa пo мoнoтoннoму сeрoму кoридoру, рaзбaвлявшeму зeлёными oттeнкaми – мox и плeсeнь. Звуки кaпeль, рaзбивaющиxся o кaмeнныe покрытия, продолжали преследовать её, как и таинственные шорохи существ, обитавших в канализационном царстве: это были крысы или, вполне возможно, даже Эсготы… Дампир даже не догадывалась о том, что её ждало впереди: она хотела бы повстречать миньонов, чтобы справиться с ними на раз-два, но голос, что будоражил стены, принадлежал точно не им, и ей даже не хотелось представлять себе того, кто виновен в странных подземных землетрясениях. Полукровка сглотнула и, тряхнув головой, отогнала прочь ненужные мысли и вскоре вышла к решётчатым воротам, что были открыты и приглашали её внутрь. Они подготовились? Ждали её? Рейн готова была принять их один на один, лишь бы всё произошло быстро; девушка усмехнулась самой себе: странно, но ей почему-то сильно захотелось увидеть солнце. Скитания по канализационным лабиринтам ей сильно наскучили.

Она вошла в огромное помещение в несколько ярусов, не забыв за собой защёлкнуть на замок калитку, и осмотрелась: длинное, заканчивающееся резким спуском вниз, куда были подведены все трубы в данном секторе, со старым пультом управления и… Полукровка резко подняла голову: там был монстр, огромный и отвратительный: существо оно упиралось в потолок – ростом почти шесть метров, его кожистые и перепончатые крылья росли от рук и затылка, вытянутую голову украшала диадема из собственных костяных отростков, маленькие миндалевидные глаза, затянутые бельмом, прищурились в сторону дампира – оно явно чувствовало запах незваной гостьи; широкая пасть еле открывалась из-за мышечной плёнки; оголённая распоротая грудь покачивалась из стороны в сторону, а костлявые пальцы с жёлтыми когтями обнимали выпирающий раздутый живот. Рейн сморщилась: отвратительное создание.
– Боже…

Услышав чужой голос в своей обители, монстр истошно заверещал и начал махать своими крыльями из стороны в сторону; дампир заметила, что оно не могло двигаться – из-под живота виднелись отрубленные отростки в количестве четырёх штук – явно это раньше были ноги. Раскрыв свою пасть, чудовище начало говорить – настолько громко, что сверху на девушку посыпалась каменная крошка, а ноги начали подкашиваться.

– Слуги! Ко мне!
За спиной монстра, на постамент второго яруса выползли твари, подобные ей, но мельче и отвратительнее – с перекошенными лицами, передвигающиеся как пауки на четырёх тонких лапах, со взрывчаткой на груди… Неужели и им прочистили мозги, взяв под одну гребёнку вместе с остальными миньонами? Она читала в библиотеках Бримстоуна об этих существах – их называли Кимсу* – бесполые абсолютные стражи, защищающие своего хозяина до последнего. И Рейн догадывалась, какова была их миссия в этот раз. Дампир хотела ухватиться за клинки, как неожиданно монстр вновь подал голос, и девушка почувствовала, как бетонный пол пошёл волами. Она приплясывала на цыпочках, лишь бы не упасть – и как из-за этой громадины тут всё не пошло руинами?..

– Лорд Кейган? Любовь моя, ты вернулся? Ты привёл детей?
– Его давно нет, леди! – пыталась перекричать её полукровка.
– Нет. Твоя кровь пахнет как его, но ты – не он. Где мои дети?
– Я не знаю о твоих детях, – отрезала Рейн. – А кто ты?
– Брат Зеркс забрал их. Обещал вернуть их Слезз. Где они?..

Существо, называющее себя Слезз, взяла своими когтистыми пальцами одного из стражей, как какую-то игрушку, а затем кинула его прямиком к Рейн, но промахнулась; паукообразная зелёная тварь привела бомбу в активный режим и, не долетев даже до края платформы, взорвалась множеством кровавых ошмётков, тут же упавших вниз, в воды канализации, окружавших рукокрылого монстра. Рейн сделала кувырок в сторону и, спрятавшись за колонной, стала высматривать шмыгающее чудовище и подключилась к связи с напарником, но прежде, чем говорить с ним, она крикнула Слезз ответ на так волнующий её вопрос:
– И никакого Зеркса тоже, – дампир настроилась говорить со старым другом. – Северин, ты слышал? Есть что-нибудь о Слезз?
– Ты лжёшь! – продолжало орать во всё горло чудовище, заставляя всё в канализации трястись и рушиться. Если так продолжиться дальше, то никто из них не выйдет победителем в этой игре. – Я чую… Верни мне моих детей!
– Плохие новости, Рейн! – ответил Северин, перекрикивая фоновый шум.
– О, тоже семья, угадала?
– Да, – подтвердил её слова напарник, – она из этой семейки. Похоже, настоящая машина по производству детей. Остальное – неясно. В Бримстоуне предполагают, что она вавилонский крылатый шакаб. Очень древняя. Понимаешь, что это значит?..
– Крылатый шакаб? – полукровка призадумалась. – Нет, ничего не знаю.
– Шакаб, рождённый вампирами. Убить их можно, уничтожив их сердце. Кожа очень прочная – клинкам не поддаётся.
– Тогда что-нибудь более ударное? – Рейн улыбнулась; в голове выстроилась цепочка определённой стратегии.
– Верно, посмотри, что можно придумать.
– Подойди ближе, Кейган — не Кейган, а я голодна! – подзывала полукровку Слезз.

И шакаб вновь схватилась за своих охранников, кидая их в сторону дампира, как камни о стену; кимсу взрывались фейерверком из собственных ошмётков, окрашивая серые стены в кроваво-красный цвет. Дампиру даже не приходилось сражаться, лишь убегать от снарядов – Слезз пыталась достать полукровку всеми силами; будь возможность, она бы встала из своего бурлящего бассейна и раздавила бы противника, как таракана – всего лишь одним ударом. Рейн сделала перекат в сторону, и ещё один паукообразный страж лишился своей жизни.

– Для слепой твари она неплохо попадает, – прокомментировала полукровка, прячась за колонной. – Может, ей понравятся её собственные штучки?

Вновь увернувшись от снарядов-кимсу, дампир заметила, что на другой стороне платформы находился пульт управления водоснабжением; подскочив туда, Рейн резко дёрнула за рычаг, и вода, булькая, ринулась со всех труб прямо к пузу Слезз; шипя и пенясь, она проедала толстый кожный покров шакаба; чудовище орало от боли не своим голосом, а затем пустила в сторону противника ядовито-обжигающие капли; кислота, попав на пол, разъела камень, и Рейн выдохнула – она не думала, что могло зайти настолько далеко. И только она обернулась, как заметила, что пульт управления расправился от выделений Слезз – ситуация выходила из-под контроля. Шакаб громко орала, старалась сосредоточиться на противнике и вновь и вновь кидала в сторону дампира своих поганых марионеток-суицидников, но стоило ей ухватиться за тушку паукообразного существа, как тот неожиданно для неё взорвался – Рейн вовремя успела выстрелить точно в бомбу на груди кимсу. Кажется, она поняла, как нужно разбираться с королевой канализации.

Сделав перекат в сторону, увернувшись от кислотного плевка, дампир вытянула руки с Карпатскими Драконами и, прицелившись, выждала определённый момент, когда рука Слезз, зажавшая одного из своих слуг, опустилась к животу; дампир выстрелила, и кровавые пули, летевшие кометой, попали прямо в бомбу на груди стража подземного городского кошмара. Взрыв повлек за собой уничтожение толстого слоя кожи, и шакаб заорала настолько громко, что несколько каменных колонн не выдержали и рухнули глыбами. Рейн еле устояла на ногах и, заметив, как в неё летел кислотный зелёный пузырь, прыгнула назад, сделав сальто, и на том месте, где она стояла, тут же возникла дыра. Полукровка подняла голову; как оказалось, ядовитые капли – это не слюна Слезз, а её… грудное молоко. От осознания этого факта на душе стало ещё более мерзко. Дампир выстрелила ей в живот и тут же побежала вниз; кожа шакаба пошла трещинами – значит, осталось немного.

Бой продолжался уже довольно длительное время, а заминированные кимсу у Слезз никак не заканчивались; Рейн придерживалась изначальной стратегии, стреляя лишь тогда, когда паукообразные твари находились около выпуклого живота шакаба. Вода всё прибывала и прибывала; кипяток разрушал внешнюю оболочку кожной брони Слезз, и вскоре дампир обнаружила, что её тело начало сильно деформироваться, даже потекла кровь, а из груди – лилась рекой кислота, также обжигая монстра. Рейн, расстреливая очередного кимсу в руках шакаба, прыгнула вниз на небольшие бетонные островки суши и пробиралась по ним к пробитому животу – королева канализации была уже на грани смерти.

– Я гибну! – зарычала на полную громкость шакаб, и дампир чуть не упала в воду, но, благо, смогла устоять на ногах.
На связь вышел Северин:
– Кажется, пора действовать. Она уязвима, Рейн. Вырежи ей сердце!

Отвратительное предложение, но дампир с удовольствием закончит мучения Слезз. Из распоротого брюха торчали вонючие внутренности шакаба, и полукровка хоть и брезговала идти внутрь, но знала, что по-другому ей не умертвить противника. Рейн прыгнула внутрь огромного монстра и, посмотрев наверх, увидела кровавый пульсирующий мешочек, внутри которого… будто что-то находилось – белое и светящиеся. Дампир достала гарпун и, кинув его, зацепилась пикой за сердце, а затем потянула на себя; кровавый дождь взорвался фонтаном, обмывая все внутренности Слезз и саму Рейн. Дампир отряхнула руки; ещё никогда она не принимала такой отвратительный кровавый душ. Шакаб издала глухой стон, а затем, облокотившись о стену, упала замертво; но полукровке было всё равно – разорвав сердце, она увидела, как оттуда что-то упало – таинственное существо находилось в плаценте. Это последний отпрыск Слезз? Или же?..

– Отлично! Видишь, не так уж и трудно. Ты просто чудо, честное слово! А теперь можешь найти путь на верхний ярус?
– Да у меня все волосы в кишках, – буркнула дампир, выжимая рыжие локоны.
– Рейн, поднимись на второй ярус, – поторапливал напарник.

Дампир и рада бы, но осталось одно незаконченное дело; присев на колени, она поддёрнула клинком тонкую плёнку и, разорвав её, очень удивилась увиденному: свёрнутая калачиком, в кровавой луже лежала белая девушка – она была похожа на призрак; такая тонкая и хрупкая… Рука Рейн потянулась к ней, но даже не успела схватить, как та резко встала и подняла на неё лучистые голубые глаза, а затем улыбнулась и… кинулась к дампиру с объятиями.
И вселилась в родную душу.

Рейн обняла саму себя, смотря в одну точку; это её часть, её призрак, который был заточён в сердце проклятого шакаба. Её родная кровь, сестра… Искавшая покоя и нашедшая его в убийце и охотнице на вампиров. Дампир улыбнулась ей и встала на ноги.
– Не за что, Мора.
Призрак в голове затих, и Рейн почувствовала небывалый прилив сил. И затем, выбравшись из тела Слезз, стала карабкаться по её туше наверх, пока с ней всё это время трещал по наушнику Северин:
– Там есть тоннель – по нему выберешься в метро.
– Погоди, мне надо побыть одной, – попросила Рейн, прислушиваясь к своему внутреннему голосу, который принадлежал не ей.
Но который стал с ней одним целым.

***

Эфемера старалась действовать как можно тише; выйдя из тени, она приоткрыла осторожно дверь, пытаясь не скрипеть ею, надеясь, что в их тайной обители никого не было, но… просчиталась: острые когти тут же впились её в шею, сжимая сильно, царапая кожу. Она издала глухой стон, смотря на противницу – нежно-голубая, с танцующими живыми татуировками по всему телу, с собранными в дреды синими волосами, дочь Кейгана не надеялась, что сестра ожидала её с самого начала.

– Сестра, это я, подожди!
– Я знаю, что это ты, Эфемера, – истеричным голосом верещала другая, – я почувствовала твой запах. Твоя тень воняет за милю.
– Я здесь, чтобы сообщить неприятную новость: Слезз мертва, – Эфемеру отпустили, и та стала тереть шею. Хватка её сестры была крепкой. Только, судя по всему, той было плевать, что и ещё одного члена их культа свели в могилу. Одним больше, одним меньше – выживали лишь сильнейшие.

Вампир, непристойно покачивая бёдрами, вальяжно уселась на кровать, усмехаясь очередной неудачи драгоценной сестры. Раздвинув ноги, она начала ласкать себя, смотря в бездонные глаза сестры; ей так нравилось дразнить и издеваться над ней: любимая папенькина дочка пусть знает своё место. Ей необходимо чувствовать страх Эфемеры, пусть та и хорошо послужила их общему делу:
– О, отличная работа, сестричка.
– Я не убивала её. Думаю, это дело рук дампира.
– Неужели, если чистокровный позволил дампиру убить себя, то туда ему и дорога. Думаю, всё в твоих руках, – она пощекотала свои бёдра острыми когтями, ласкала груди.
– Конечно, ничего страшного. И всё, что о чём я узнаю, будет сообщено отцу, – Эфемера плавно обошла комнату, подходя к окну. Ей плевать, что строила из себя сестра и что она делала; хотела запугать тем, что могла без стеснения мастурбировать при ней? Эфемера усмехнулась; глупая, и именно поэтому для отца она всегда была на самой низшей ступени. Даже Зеркса он ценил больше.
– Это ведь так на тебя похоже, – она прикусила губу, сверкая белыми глазами, в которых плескались ненависть и похоть. Она просто издевалась над сестрой.
– Ничто не должно помешать нам завтра. И хочу спросить, – она обернулась к сестре, – как идут твои приготовления?
– Всё по плану, даже раньше. Зеркс завтра испытает, как работает саван. Это будет проба, – царапала собственное тело вампир, обводя острыми когтями ползучие татуировки.
– Отлично поработала, Феррил. Мы многое можем сделать. Ты и я. Завтра большое шоу, а потом мы можем добиться чего-то большего.
– Это пахнет изменой, сестра, – вампир прищурилась. – Ты и я захватим весь культ Кейгана? А-ха-ха-ха! Это будет замечательный сюрприз!
– Мне пора идти, – улыбнулась Эфемера. – Надо разобраться с этим дампиром.

Не успела она уйти, как Феррил, закончив ласкать себя, резко поднялась с кровати и прыгнув к ней, погладила Эфемеру по щеке тыльной стороной кисти, наклоняясь к её лицу настолько близко, что та чувствовала на себе тёплое дыхание.

– О, Эфемера, помни: я быстрее и сильнее. В следующий раз попробуешь подкрасться, – Феррил резко схватила сестру за шею, запуская в кожу когти. Она бы задушила её прямо сейчас, прямо здесь, но слепая нужна их культу. Пока что. Эфемера спокойно пережила удар, – Я сразу убью тебя! Понятно?!
– Нет проблем, Феррил, – ответила девушка, а затем провалилась в собственную тень.

Последнее, что она слышала, так это громкие стоны, эхом отзывающиеся у неё в голове. Эфемера ненавидела Феррил, но тупая сестрица ещё поплатится за то, что вообще решила лезть в игры культа. Не она здесь королева, а любимая дочь Кейгана, и только она! Эфемера улыбнулась: скоро стоны наслаждения заменятся предсмертными хрипами. Уж она-то постарается, чтобы Феррил умерла мучительной смертью.