Шaрикoв инoгдa нaxoдил рaнeныx или пoтeрявшиxся птeнцoв и дeтёнышeй живoтныx: крольчат, оленят, лисят… И приносил их Фёдору. Тот возился с ними, лечил и отпускал на волю, делая вид, что не замечает, что большинство ран нанесено когтями Вальтера. «Все коты любят играть с мышами. Просто размеры разные», — мысленно успокаивал себя мальчик.
Однажды у них воронёнок появился. Глаза как чёрные стразы, клюв толстый. Сердитый-пресердитый воронёнок. Шипел, кусался, ругался на своем вороньем языке… Еле-еле Фёдор затолкал его в клетку. Так воронёнок клетку разгрыз и обосновался на шкафу. И так стал жить.
Его назвали Хватайка: он что ни увидит, всё на шкаф тащит. Увидит зажигалку – на шкаф. Увидит зарядку смартфона – на шкаф. А пытаться вернуть бесполезно – сразу Хватайка крылья в стороны, шипит и клюётся. А клюв у него металл пробивает. Так что у воронёнка на шкафу получился целый склад. Так и пришлось прятать от него все мелкие вещи. Потом он немного подрос и стал вылетать на улицу. Но к вечеру обязательно возвращался. И не с пустым клювом. То ключи какие-то утащит, то зажигалку, то детскую формочку. Однажды даже соску принёс.

— Соска прямо изо рта младенца, — Фёдор изучил находку. – Даже слюни остались.
- Фэээ, какая гадость, — Вальтер взял находку в хозяйственных перчатках и выбросил в мусорку. – Далеко, однако, он летает. В город, по ходу.
А через некоторое время Вальтер решил Хватайку обучать. Целыми днями сидел около него и говорил:
- Кто там? Кто там? Кто там?
Причем не просто так: сначала коротко постучит по столу или шкафу – а затем «кто там?» спрашивает.
- Что, тебе делать нечего? Если хочешь говорящую птицу – ты бы его лучше песне какой выучил или стихотворению.
- Песни я и сам петь могу, — возразил кот. — Только от них в данном случае пользы не будет.
- А от твоего «ктотама» какая польза?
- Смотри. Мы уйдём, например, в лес за дровами, и дома никого не останется. А вдруг бомжи или мародёры? На дальней окраине всё-таки иногда в дома залезают. Ты сам видел. Ну вот. А так придут какие-то люди, начнут у двери стучать или возиться – а воронёнок спросит: «Кто там?» Они подумают, что дома люди есть, и, скорее всего, свалят от нашего дома.
- А ты ведь прав. – признал Шариков и тоже стал учить воронёнка отзываться на стук. Через неделю он выучился. Только какой-нибудь стук раздастся или кто-то на веранде затопает – Хватайка сразу спрашивает:
- Кто там? Кто там?
А голос у него низкий и хриплый, как у крупного мужчины. Чтобы отпугнуть бомжей или случайных любопытных – то, что нужно.

Все трое в очередной раз отправились в лес собирать грибы. Окна закрыли, чтобы воронёнок не вылетел – разбивать стекло он, к счастью, не научился. И как раз пришёл почтальон Печкин. Увидев, что дом закрыт, он постучал, а в ответ услышал:
- Кто там?
- Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «National Geographic», — ответил почтальон.
Воронёнок опять спросил:
- Кто там?
- Почтальон повторил:
- Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo». Шарик, это ты, что ли? Чего не открываешь? – Печкин опять постучал.
А в ответ только:
- Кто там? Кто там?
- Да никто! Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo»!
А уйти и зайти позже безумный почтальон не догадался. И так у них целый день продолжалось.

Тук-тук.
- Кто там?
- Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo».
Тук-тук.
- Кто там?
- Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo».
В итоге, Печкин сел прямо на пол веранды и сам стал спрашивать:
- Кто там?
А воронёнок в ответ:
- Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo», — после стольких повторов он легко запомнил новую фразу.
Печкин опять спросил:
- Кто там?
А воронёнок опять:
- Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo».

Когда троица вернулась, их глазам открылось поразительное зрелище. Печкин восседал на крыльце, вытаращив безумные глаза. При этом его плащ ходил ходуном, словно под ним извивался то ли клубок змей, то ли пара не самых мелких кальмаров. И почтальон повторял один вопрос, без интонаций, словно охрипший механизм: «Кто там? Кто там?».
А из дома всё повторяется одна фраза:
- Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo»… Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «NatGeo».
Зрелище было и жутким, и жалким, и каким-то нездешне смешным. Вальтера и Шарикова сразил гиперхохот. Затем они принялись приводить несчастного Печкина в чувство.
Еле-еле они почтальона чаем с коньяком отпоили. А когда он узнал, в чём дело, лишь рукой махнул и конфеты со стола в карман положил.