I. Гoрoд, в кoтoрoм грусть пoвeсилaсь

21 мaртa, 1998 гoд

Скoлькo крaсoк ты нe лeй, этoт гoрoд стaнoвится всё тусклeй.
Вeсeннee утрo в мaртe всeгдa рaдуeт тёплым и ярким сoлнышкoм. Oнo oбычнo связaнo с нaчaлoм нoвoгo и жизнeрaдoстнoгo дня любoгo чeлoвeкa, нo нe здeсь. Сoлнцe в гoрoдe Мыршкинo, чьё нaсeлeниe нe пeрexoдит зa oдин миллиoн житeлeй, сияет иначе: оно тускло и некрасиво. Здесь словно всё иначе. Утро здесь не греет ни капли, оно лишь напоминает о том, что начался иной день сурка. Мыршкино был городом, находившимся в глубине смешанного леса, чьи деревья распластаются ещё на многие километры. Они выглядят не устрашающе, но и не привлекательно: что-то в них не то. Они кажутся пустыми, словно они искусственные. Если же зайти вглубь, но деревья просто погружаются в необъяснимую мглу, в которой тяжело разглядеть даже свои собственные ладошки. Живности в лесу практически нет. Люди охотятся в основном на рыбу в водоёмах, других же животных пока что не находили. Или же находили от них кости и остатки недоеденного мяса. Объяснить, кто бы мог это сделать, никто не осмеливался: если в лесу водятся волки или медведи, то они в город просто так не проберутся, а раз уж их не находили, должно быть, они водятся где-то в глубине.

В Мыршкино полностью отсутствуют какие-либо достопримечательности. Ни памятных статуй в честь писателей или героев страшных воин, ни драматических театров, вообще ничего. Это был город, в котором было просто нечего делать, кроме как существовать в спокойствии и тишине. Идеальное место жилья для интровертов. Время здесь замерло. Удивительно, что на картах его не замечали. По сравнению с каким-либо мегаполисом или городом больше, он казался лишь маленькой кляксой, сделанной по случайности. От Мыршкино вела лишь одна дорога, которая являлась выходом и входом в это городишко, который находился в центре хвойной пучины, словно ядро в земном шаре. Складывалось ощущение, что это – город-призрак. Из-за отсутствия контактов с внешним миром, это было изолированным местом в глубине леса. За деревьями словно нет горизонта. Те жители, которые уезжали из города, никогда больше не приезжали. Если бы можно было их спросить, почему, они бы ответили банальным «жизнь там не такая, в городе покрупнее живётся легче».

В одном из захолустных домов, в одной из стареньких квартир на шестом этаже, просыпается мальчик лет шести. Рыжеволосый кудряш по имени Феня лениво открывает свои глаза, которые из-за солнца по рефлексу жмурятся. Спросонья, паренёк переворачивается на другой бок и пытается закрыть лицо рукой, но сон, как назло, не приходит. Когда энергия, наконец, приходит в тело, остаётся только перевернуться на спину и сесть. Ребёнок постепенно встаёт с кровати, трёт глаза своими маленькими, словно кукольными, ручками и направляется к ванной комнате. Покидая свою спальню, он оглядывается назад.
Небольшая спальная комната с двумя кроватями по обеим стенам выглядит довольно старо: бежевые обои с незамысловатыми узорами цветочков во многих местах порваны или исписаны цветными мелками, голые стены же тёмно-серые, выполнены из бетона. Кровать старшего брата, Геры, и самого Фени, не заправлены, большое и тёплое махровое одеяло коричневого цвета, как и шторки в комнате, которые не закрывали от солнечных лучей. Сами кровати занимали треть комнаты, оставляя лишь немного места между ними для письменного небольшого столика прямо под окном, за которым старший брат Гера делает домашнюю работу. На нём стоит винтажная лампа с жёлтоватой лампочкой внутри, которая работает перебоями – подарок от покойной бабушки. В детской комнате нет шкафа – он находится прямо около двери в комнату в коридоре. Причиной такой перестановки является размер кроватей, шкаф по размерам практически схож с ними, но внутрь, он уже не поместился бы.

Так, Феня дошёл до ванной комнаты и открыл немного ржавый кран, из которой потекла неидеальная, но и не ужасная вода: в ней было совсем немного ржавчины. Слегка сколотое зеркало висело на стене на последних силах. Казалось, что вот-вот оно отломится от стенки и упадёт на раковину, отломав и её. Денег и сил на ремонт не было, а пока не упадёт – не тревожит.
Любителя поспать обняла тихо вошедшая в ванную комнату мама Агата, которая в своих сыновьях и души не чаяла. Фактически, она являлась вдовой, её муж бесследно исчез несколько лет назад, так что Феня отца не запомнил, да и возможно не знал. О судьбе любимого мужа не было известно ни его родителям, ни жене, ни детям. Сыновья были единственной опорой для матери, другого смысла в своём существовании она просто не могла видеть. Отца же, мать решила мысленно похоронить и стараться не вспоминать лишний раз.

– Феня, – Мать заговорила с сыном, не отпуская его из своих объятий, которые были теплее любого огонька. – Ну ты даёшь, проспал до часу дня.
– Мамочка… – Мальчик был готов снова уснуть в тёплых руках матери, но чувство бодрости берёт верх, и Феня не засыпает.

Мама Агата меланхолично склонила свою голову к голове сына и поцеловала его в макушку рыженькой головы. Тонкие и бесцветные губы отпрянули от ребёнка, позволив ему посмотреть наверх – в глаза красавицы Агаты. Её тёмно-карие глаза с бровками-дугами вызывали доверие и согревали. Как говорилось во многих произведениях, глаза – зеркало души: чтобы узнать человека, достаточно посмотреть ему в глаза. Густые и пышные ресницы выделяли её из толпы, а кукольное лицо делало из неё писаную красавицу. Многие, кто знали её, либо завидовали её чистоте и изысканности, либо воодушевлялись, что такая простушка обладает привлекательной внешностью.
Каштановые длинные и распущенные волосы чудом не сползали на лицо сынишки. К слову, девушка завязывала их в две французские косы, кончики которых достигали её таза. Однако завязывала она их только перед каким-либо празднованием, дома же она их распускала. К своим 35 годам, мама Агата сохранилась очень даже хорошо, её можно было легко спутать с подростком. Оно и видно: родила девушка в 18 лет.

Тонкие и бледноватые руки, словно швейные иголки, потянулись в сторону щёк Фени, чтобы пощупать их. У Фени были довольно большие щёки, как у бурундука, которые делали из него предмет обожания для рук матери. На ощупь, они были мягче любого бархата в этом мире. Трогать их – одно удовольствие. У Агаты это было неким предметом для снятия стресса, а для ребёнка – проявление материнской любви и внимания.

После проявления нежности, мальчишка искренне и по-детски наивно улыбнулся, закрыв при этом глаза. То, что он сейчас чувствовал, нельзя было передать простыми словами. Ни словами сказать, ни пером описать. Чувства ребёнка, когда он ощущает тепло и заботу от своей мамы или папы – неописуемая вещь.
Малыш растворился в объятиях, но длилось это недолго: Агата отпустила своего сынишку и пошла на кухню, потому что она отвлеклась от готовки завтрака. Феня сразу понял, что к чему и дотянулся до крана, включив холодную воду. Старший брат Гера учил мальчика, что если умываться и чистить зубы холодной водой, то к тебе придут и бодрость, и закалка. Мама говорила, что главное – это чистка зубов, ведь «зубы могут отвалиться навсегда!», и ведь с какой-то стороны она была права. Мама постоянно рассказывала, как в детстве она не чистила зубы, да и в подростковом возрасте забывала. Итог – отсутствие второго моляра на нижней челюсти, прямо около зуба мудрости. Однако невозможно было увидеть его отсутствие, только если не полезть с головой в ротовую полость молодой матери.
Феня просто умылся ледяной водой, не почистив зубы. Вместо этого, он просто прополоскал рот, ему было просто немного лень доставать с полки зубную щётку и пасту, а уж тем более выдавливать её и шевелить рукой вверх и вниз, влево и вправо. Он смело вышел из ванной и направился на кухню, где на деревянном столе с покрытием и исцарапанной клеёнкой стоит тарелка с овсяной горячей кашей.
– Стоять, – Мама Агата повернулась в сторону сына. – А ты зубки почистил? – Она подошла к нему и положила свою руку ему на плечо. – Открой-ка рот и дыхни.
Феня дыхнул. Из его детского рта вышел весьма дурной запах нечищеных зубов, на что Агата сделала немного жалостливое лицо.
– Котёнок, ты же знаешь, как важно чистить зубки. Один раз утром, второй – вечером.

Агата никогда не ругала своих детей из-за непослушания. Да, бывали пару раз, когда приходилось преподать урок старшему, но это были единицы. Даму воспитывали в суровых условиях: экономили на еде, за любую провинность ставили на гречневую крупу. Она всем сердцем и душой презирает такой подход воспитания детей, поэтому она придерживается правила ласки и компромисса. Обычно, это работает, но другие мамочки, узнавая её метод подхода к детям, находят в себе силы язвить и кидать косые взгляды в её сторону, иногда называя «плохой матерью». Как говорится, чья бы корова ещё мычала.

Мальчик томно вздохнул и лениво встал, однако на его лице всё ещё читалась детская невинность и радость, словно он сам понимал, что так надо. Как только он зашёл в ванную комнату, он принялся за обыкновенную рутину любого человека: чистка зубов по утрам. Он взял свою коричневую зубную щётку, которая потёрлась в некоторых местах и отсырела на кончике, смочил её под сточной водой, намазал травянистую зубную пасту и засунул щётку в рот. Во рту сразу проявился вкус лесной мяты или каких-то неизвестных трав. Вкус был привычным, но слишком уж горьким. Но мама как-то раз говорила, что «чем зубная паста насыщеннее, чем полезнее». Возможно, Агата не совсем в это верило, но она хотела привить детям с детства о том, что здоровье – самое важное в человеке.

Не прошло и двух минут, как Феня сплюнул пасту с водой и пошёл на кухню. Небольшая, но полная гордости, улыбка с лица до сих пор не отпадала, словно она была приклеена на детской мордашке. Он с этой улыбкой проснулся, умылся и теперь готовится кушать. Складывалось ощущение, что это был не ребёнок, а чистый и невинный свет, который освещает нам всем путь в завтрашний день. Хотелось утонуть в этом неиспорченном, живом тепле. И никуда не уходить. Никогда.

– Приятного аппетита, мой львёнок. – Как только мальчик сел за кухонный стол, мама повернулась в его сторону и погладила его по макушке. – Кушай, не торопись. Что сегодня хочешь поделать? Поиграешь на улице или дома? – На что Феня лишь оптимистично и карикатурно пожал плечами.
– Не знаю, мам. Дома посижу, наигрался вчера. – Рыжик посмотрел в лицо Агаты лёгким и непринуждённым взглядом. В его глазах, в его глубоких глазах таилась целая вселенная. Там, по сравнению с городом Мыршкино, абсолютно отсутствуют серые и черные цвета. Там мир, который покрыт светлыми пушистыми облаками, где люди не знают, что такое уныние и конвейер жизни. Там не существует слова «депрессия», там лишь одна невинность и чистота. То, чего не хватает в материальном мире. Жизнь для Фени – мультик, в котором он, будучи главным героем, проживает своё маленькое приключение с выдуманными друзьями, которые берут его за руки и бегут в светлый путь. Феня не жил и не существовал, как все остальные серые лица. Он играл. И не задумывался о конце этой забавы.

***

Миф о том, что в некоторых местах время течёт медленнее, на самом деле не миф.
Окна, которые еле как защищают от ветра и колючего мороза зимой, освещают школьный кабинет с 29 учениками, двое из которых заболели. Оставался последний урок, ведь это был субботний теплый день, когда уроков было мало. Да и парень Гера со своими дружками не хотел засиживаться допоздна в этой шарашкиной конторе. Он хотел поскорее пойти на улицу, попинать мяч или покурить старых сигарет, которые тот находил у приятелей постарше или ровесников.

Гера не особо походил на свой возраст. В его лице было больше грубых частей, вызванных пубертатным процессом в жизни каждого подростка. Однако эти острые скулы с линией челюсти делали его чертовски привлекательным. Тёмные локоны достигали плеч, однако верхняя половина волос была завязана сзади, чтобы волосы не лезли на лицо. Несмотря на то, что вся семья Германа имела рыжие волосы с рождения, с возрастом которые становились каштанового оттенка, он их подкрашивал чёрной, как смоль, хной или басмой. Тонкие и длинные пальцы что-то записывали в тетрадь в клетку, в которой было исписано немало листов. Почерк очень аккуратный, от чего преподаватели получали эстетическое наслаждение. Был урок литературы, и ученики проходили «Пиковую Даму» от великого писателя А.С.Пушкина. Неизвестно, было ли это задано по программе, или же преподаватель решила разобрать это произведение по своему желанию.

– Молодец, Прокофьева, садись. Как обычно, пятёрка. Кто бы сомневался. – Учительница по русскому языку и литературе с недовольным, как обычно, лицом поставила в своём школьном журнале оценку «пять» старосте и отличнице этого класса, закатив перед этим глаза. Прокофьева была той самой правильной отличницей, она не любила с кем-то общаться насчёт запретных тем: курение, алкоголя и прочих вещей, о которых предостерегают детей. Её постоянно игнорировали или давали повод для новых кличек и издевательств. – Следующая у нас пойдёт… Федорченко, готова?

Федорченко Ленка была в одной компании с Герой. Бойкая и смелая девчонка ходила с обыкновенным бордовым свитером, из которого небрежно торчали нитки. Рыжеватые волосы достигали ключиц, удлинённая чёлка лишь подчёркивала красоту её голубеньких глаз на её веснушчатом лице. Пухлые губы бежевого цвета растянулись в ухмылке, после чего последовал вопрос от девочки:
– Марь Федотовна, можно я опять по-своему расскажу? – Учительница закатила глаза и тут же сказала.
– Рассказывай уже, тебе пустые окошки надо закрывать. Будет хоть один мат, на этот раз я тебя поведу к директрисе.

Был один случай, когда Марья Федотовна задала ученикам девятого класса пересказать произведение «Собачье сердце» М.А.Булгакова. Вызвать первой Ленку было не очень хорошей идеей, так как она начала повествование со всеми употребляемого слова «короче». Чем дальше девчушка продолжала пересказывать содержание, тем больше абсурднее были диалоги и смешнее пересказ. Вместе с этим, ученица специально кривила лицо в некоторых местах, карикатурно изображая персонажей. Невольно проскальзывал мат, из-за которого пришлось серьёзно поговорить с матерью Лены о том, как загнивает молодёжь, как лучше бы дома училась и прочие упрёки в плохом воспитании. Матери лишь оставалось краснеть за свою любимую доченьку, которая так и не вынесла никакой урок из диалога с преподавателем.
Ленка встала с предпоследней парты на третьем ряду и направилась к доске. Сзади неё сидел товарищ Геры и лучший друг Ленки, Эраст. Он был русым красавцем с глянцевого журнала: густые волосы красиво были уложены, а густые тёмные брови лишь дополняли картину. Тёмно-синяя джинсовая куртка была великовата, но она, как не странно, ни капли не портила его красивый образ. Штаны были обыкновенными чёрными джинсами, донельзя протёртыми на коленях. Несмотря на то, что в те времена было тяжело достать обычную пару джинсов, семья Эраста всё-таки смогла, и почему бы не покрасоваться в труднодоступной одежде перед теми, кто не может себе её позволить?

Не прошло и нескольких минут, как «заводила» класса Ленка стояла перед учениками, готовясь пересказать повесть.
– Ну, Федорченко, расскажи нам о графине, имя-то хоть помнишь? – С лёгким недоверием произнесла учительница. А вдруг, она была не готова?
– Обижаете! – Ленка специально растянула это слово, почесала затылок и озорно воскликнула. – Эту старую кошёлку звали Марией Федотовной!

Класс буквально замолчал. Тишина распирала кабинет, никто из подростков не мог отвести взгляд от лица преподавательницы, которая заметно начала хмуриться и краснеть.
Однако длилось это недолго. Компания Ленки начала задорно смеяться, а остальная часть класса быстро подхватила. Это же надо: оскорбить преподавателя именно таким способом! Никто бы и в жизни не подумал о такой идее! Смеялись все: от самого отбитого хулигана до ботаников, которые любили бегать за учителями хвостиком. А ведь правда, такое случается раз в тысячу лет.

Громкий хлопок об парту. Этот хлопок был настолько сильным и оглушающим, что парта подпрыгнула на месте.
– Федорченко! – Класс затих. Если Марья Федотовна так делала, значит, она была в абсолютном гневе, что было не удивительно. – Во-первых, я не настолько стара, чтобы быть эдакой «старой кошёлкой», мне всего лишь 56 лет. – Она провокационно и показательно заправила свои волосы за уши и поправила тёмно-красную оправу. Она себе льстила, на самом же деле, Марья Федотовна выглядела намного старее своего возраста. Именно в таком моменте надо было сказать, что возраст – всего лишь цифра. – А во-вторых, графиню звали Анной. Не путай, Анна Федотовна и твоя любимая учительница по русскому языку и литературе, Мария Федотовна. Благо хоть ты запомнила её отчество, не буду спрашивать фамилию. Давай, продолжай.

Ленка, в ответ на такое заявление, глубоко вдохнула и начала судорожно, в своей комичной манере пересказывать характер героини.
– Короче. Эта вот бабка, ей было где-то за восемьдесят. Её уже все похоронили, ибо ну, о ней уже говорили так, будто они её заранее оплакали, остался лишь только ход за ней. – Одноклассники еле как пытались сдержать свой смешок. Уж больно хорошо рассказывала девушка о том, как выглядела и вела себя пожилая дама в этом произведении. – Она ещё любила ездить в гости на балы всякие, она постоянно говорила: «Мы едем в гости! Иди и надень свой чепчик, Елизавета!».
Ленка на этом моменте скорчила лицо до такой степени, что даже самые суровые одноклассники не могли сдержаться. Она вдавила лицо и нижнюю челюсть назад, имитируя морщины и жир старческого возраста. На волне с этой актёрской игрой, Федорченко понизила свой голос до неузнаваемости, при этом начинала хрипеть. Так, она показывала эгоистичную старую графиню главной героини повести. Точнее, так она её увидела и прочувствовала.
– Она, значит, собрала всех своих слуг, потому что её в карету засовывали. Я не понимаю, каких она была размеров, ибо она даже в проход не проходила! Я не осуждаю таких женщин, хорошего человека должно быть много, но она ведь полная тварь… – Тут даже Марья Федотовна перестала сдерживаться и начала хихикать. Такой суровой женщине тоже не понравилась данная героиня, и изображала она её точно так же. – В ней было ну очень мало приятного, с ней на балу никто не разговаривал. Они вот едут с Елизаветой, и вот эта вот «хрю-хрю». – Ленка специально озвучивала реплики графини хриплым противным голосом, специально растягивая предложения. – «А что это за мост, Елизавета? А что это за человек? Что написано на вывеске?? Ты кто-о, что это за мост??».

Марья Федотовна стала кричать со смеху, слёзы обильно текли с её морщинистых глаз. От недостатка воздуха и смеха, она стала задыхаться, но улыбка так и не сходила с её когда-то недовольного лица. Казалось, что она вот-вот откинется, отбросит концы с концами.
– Старая мразь! Надень! Очки! Мы по этому мосту ездим, чуть ли не каждый день, что ж ты запомнить-то не можешь?! – Ленка уже переходила на шуточную агрессию, разводя руками и чуть ли не подпрыгивая на месте от героини. Даже плохие слова не портили эту картину, а наоборот, украшали. Если персонаж настолько неприятен, то автор справился со своей задачей отлично. – А Елизавета отвечает ей невпопад, потому что до этого ей тот офицер или инженер передал ей письмо. Я вообще не поняла, как так можно ответить. Вот её спрашивают «Что за мост?», а она ей в ответ «Свекла-а-а-а-а».

Ленка в этот момент сделала максимально смешное лицо, скосив глаза и начав судорожно метать головой из стороны в сторону. Тут весь класс озарился диким звериным смехом. Если бы Федорченко была stand-up комиком, она бы точно выиграла какой-нибудь главный приз или номинацию на лучшее выступление.

– Офицера звали Германом вообще-то, он и передал письмо! – Гера подхватил волну и сказал о моменте, который Лена не рассказывала. Он надеялся, что она в своей манере преподнесёт это событие, но реакция его подруги оказалась неожиданной. Она резко замолчала и прищурила свои глаза с пышными ресницами.
– А я не говорила, как его звали. Ты что, с Пушкиным знаком? – Ленка отшутилась и ещё больше рассмеялась, на что Гера тоже расплылся в улыбке.

Это веселье продолжалось бы ещё долгое время, если бы не коварный школьный звонок, отпускающий с последнего урока. Его звон был очень громким, а выглядел он, мягко скажем, слишком вульгарно. Парочку старшеклассников подрисовали к двум кругляшкам, по которым бьёт звоночек, грудь. Как только он прозвенел, многие расстроились, а некоторые так и продолжали смеяться, словно не услышав оповещение об окончании занятий.

– Х-Хорошо, Федорченко, — Марья Федотовна вытирала свои слёзы со щёк и глаз, стараясь жадно отдышаться. – И-Иди уже домой, пятёрка, ахах…

Ленка подпрыгнула на месте от радости, похлопала пару раз в ладошки и гордой походкой львицы, которая победила в смертельной схватке, направилась к своей парте, чтобы взять портфель и уйти. Гера начал судорожно сваливать вещи в свою замшелую кожаную сумку, наблюдая одновременно за Эрастом и Ленкой, которые в этот момент о чём-то весело беседовали. Когда Герман закончил, оставалось только подойди к ним и пойти на их любимое место: развалины около леса.

Не прошло и получаса, как целая компания ребят собралась на их точке: детская разваленная площадка около пути в лес. На ней были многочисленные сломанные аттракционы для детей помладше, имела также песочницу, пару скамеек с отходящей краской и мусорные вёдра, в которых горожане кидают использованные упаковки, пластик и различный хлам. Некоторые баки были опрокинуты, а мусор внутри них разбросан: это покопались местные бездомные в надежде хоть на какую-нибудь провизию.

Компания из четырёх подростков проводила своё свободное время здесь. Они сидели на скамейках, курили дешёвые сигареты и просто развлекались. Помимо Геры, Ленки и Эраста была пухленькая девочка Катя. Несмотря на то, что среди парней она выглядела как увеличенный младенец, её это никак не портило. Среди друзей она получила прозвище «Душечка Катя» за её очень мягкий и чувствительный характер. Чёрные длинные волосы были завязаны в два пучка, а аккуратно-стриженная чёлка практически достигала её длинных ресниц. Вязаный бежевый кардиган не показывал излишний вес Катеньки, а как раз указывал на её привлекательные черты лица. Катя была не жирной или упитанной, она было просто пухленькой. Чёрные обыкновенные штаны обтягивали её ноги так, что и ремень не нужен был, чтобы они не спадали.
Душечка Катя не курила и не пила, она просто любила проводить время со своими товарищами. Ленка не курила, а лишь изредка, если был повод, выпивала. Гера и Эраст же и выпивали, и курили, однако Гера больше предпочитал курение. Все трое это делали по каким-то своим причинам: у кого-то были проблемы с семьёй, кто-то просто хотел выбраться отсюда.

– Тоска. – Ленка поднялась с качели, которая отвратительно скрипела при любом взаимодействии с ней и побежала к песочнице, которая находилась прямо перед скамейкой с ребятами. – Вот Гер, скажи. Тебе нравится здесь?
– Не особо. – Гера затянулся сигаретой и тяжело выдохнул, словно обдумывая, что сказать дальше. Казалось, он хотел высказать весь свой надуманный груз, который терзал его мысли всё это время, но что-то не давало. – Я бы хотел уехать, это точно. Здесь словно… Что-то не так. Вы не замечали? – Гера повернулся из стороны в сторону, поглядев на Эраста и Катю.
– Сказать честно, да. Я бы тоже уехала, куда подальше отсюда, из этой дырки. Но моя бабушка осталась здесь, бросить её я не могу. – Катенька жила в Мыршкино со своей родной бабулей, которая жила здесь с самого детства. Мама Кати уехала со своим мужем отсюда, а дочь сама не хотела уходить без бабушки. Как итог, родители бросили дочь на попечительство больной и старой женщины. – Вот как окончу школу, так сразу поеду в другой город на заработки и учёбу, бабушку с собой возьму. А может, и вас тоже. – Катенька слегка двинула в плечо Гере, на что тот посмеялся.
– Умеете же вы навести тоску. – Эраст докурил дедовскую сигарету и потушил её о скамейку, кинув окурок на землю. – Но на самом деле, что-то не так в этом городе. Вы не замечали, как люди здесь тусклы? Они словно существуют, а не живут. Они лишь с виду напоминают людей, но на деле – пустые оболочки с физическим телом. Не раз видел, как у людей глаза пустые, неживые, как будто смотришь в морду дохлой рыбы. От таких сразу чувствуешь холод и отсутствие мотивации. Вот смотрю в ваши глаза, а в них течёт жизнь! У каждого свои краски, у каждого есть смысл жить. Мы живём, да. Но эта атмосфера, этот город. Была бы и у меня возможность, я бы первым рейсом съехал.

Ленка только хотела что-то сказать, открыла рот и тут, где-то в дали произнёсся громкий и протяжной крик. Это был женский взрослый крик, как будто нашли мертвеца или того хуже. Он был настолько резким и неожиданным, что Ленка, как и Катька, вздрогнули как запуганные дети.

– Вот тебе и разнообразие, хоть что-то за последние семнадцать лет. – Гера встал и направился в сторону леса, куда уже были готовы побежать все остальные люди, стоящие неподалёку. Парень обернулся и посмотрел в недоумённые и перепуганные лица. – Вы идёте?

Бойся сову белоснежную, что кричит голосом человеческим, да паука кроваво-алого на темечке её.